– Заявления поступили от Евгения Петровича Скребкова.
– А-а, ну-ну. Дай угадаю. Этот тип с улицы Фролова хочет уничтожить все лавочки? Одержимый маньяк, – брякнул, отшучиваясь в трубку, Семён Сергеевич, но радостного отклика и поддержки от коллеги в трубке не последовало.
– Да нет. Он просит предоставить расчёт и проект по установке элементов городского типа в местах проживания граждан. Ну и всякое такое. Собрал целую гору подписей и отдельно просит, цитирую – «принять незамедлительно меры в отношении халатного бездействия и отношения к своим прямым обязанностям старшего специалиста», так… бла-бла-бла. Вот, Семёна Сергеевича Варыгина. Ну, в общем, телеги на тебя пришли, – сам Огурцов при этом был очень весел, – мне сверху сегодня эти бумаги передали. Хе-хе, готовим ответ.
– М-да… – Семён Сергеевич огорчился и сильно озлобился. Ничего серьёзного в его диалоге со «слегка сдвинутым» одиноким и, возможно, рыжим длинноволосым гражданином со впалыми щеками не предвещало. А вот теперь на́ тебе: и запросы, и жалобы, и общественные подписи, и ещё чёрт знает чего натворил этот неустанный районный добродел!
– Жди. Скоро, наверное, вызовут. Ладно, тут по содержанию все вроде понятно. Мы ответ-то подготовим. Я на всякий позвонил, предупредить. Ладно, пока. Не расстраивайся там. – Было слышно, как Степан посмеивается, и сразу в трубке зазвучал протяжный гудок.
«Весело ему. Ну, нет, я этого так не оставлю! Достал меня этот ненормальный. Тоже мне печки-лавочки», – Семён Сергеевич не на шутку рассердился. Решение было только одно – действовать быстро и на опережение!
Он схватил со стола кожаную папку, в которой лежали только чистые бланки и которая предназначалась исключительно для придания солидности на всяких унылых заседаниях, и побежал с ней воинственно к своему непосредственному руководителю на два этажа выше.
Секретаря на месте не оказалось. Дверь в кабинет начальника была приоткрыта, и Семён Сергеевич, обнаружив сквозь щель сидящего за столом совсем полысевшего Петра Александровича Молчанова, постучал вежливо в дверь и сразу же вошёл.
Пётр Александрович поднял на него глаза из-под очков в массивной оправе и неоднозначно посмотрел на своего подчинённого. Пётр Александрович очень не любил, когда к нему входили так вот, по-простому, без секретаря, и сразу же басом приветственно объявил:
– Заходи, Семён. Садись.
– Добрый день, Пётр Александрович. Мне тут Степан звонил из канцелярии. Я по поводу обращения от Евгения. М-м… фамилию забыл, сейчас не вспомню. Это один из жильцов нашего же района по улице Фролова. Он несколько раз звонил мне на прошлой неделе и жаловался на лавочку. Э-эм… требовал её убрать. – Семён Сергеевич стал улыбаться и потихоньку переходить на смех. – Аргументация была очень, мягко говоря, странная, я бы сказал – нездоровая. Хе-хе. Человек уверял меня, что сидит целыми днями у окна, наблюдает за ней и видит, что ею не пользуются.
Семён Сергеевич стал посмеиваться и ожидал симметричной реакции от обалдевшего от его рассказа руководителя, но Пётр Александрович приподнял вопросительно бровь и посмотрел уже через толстые линзы своих очков. Его общее настроение в выражении его лица не изменилось.
– Пётр Александрович, я хочу обратиться официально с запросом к правоохранителям, к местному участковому, – уже немного нервничая и без ненужного смеха строго произнёс Семён Сергеевич. – Ну, чтобы проверили гражданина. Возможно, он болен и нуждается в принудительной госпитализации или ещё в какой проверке, – Семён Сергеевич добавил эмоционально в диалог всю свою вовлечённость в данный вопрос.
