А мы сморимся! Стены-то все еще стеклянные.
Сверкнув глазами, Кирилл подался назад, увеличивая расстояние между нами от каких-то жалких десяти сантиметров до приличных полутора метров. Даже уселся на стул для посетителей, решив больше не давить на меня своим ростом.
Бесполезное, кстати, занятие. Я уже привыкла, что все окружающие выше меня на голову, и это при том, что я все время на каблуках!
– Это все, что ты хотел сказать? – более холодным тоном уточнила я, переведя взгляд на включенный монитор.
Давая понять Кириллу, насколько я занята.
– Нет. Я не закончил, – отозвался он, взглянув на меня безо всякой насмешки. – По доброте душевной я зашел предупредить. Если ты не можешь работать в одном помещении со мной, если не способна контролировать себя – увольняйся, не трать понапрасну нервы. Так будет проще нам обоим.
Кирилл произнес это спокойно и прямо. Сказал то, о чем подсознательно думала и я. Но вместо того чтобы с пониманием отнестись к его прямоте, а я зло выдохнула.
Утром меня посещали мысли, что раз в компании меня не ценят, стоит поискать место поперспективнее. Но я точно не собиралась рубить сплеча и уходить в никуда. Этим я сделаю хуже только себе.
Да утром, я думала об увольнении, но сейчас все внутри меня возражало против этого решения.
Это выглядело как бегство, как трусость. Так, будто я сдалась.
В конце концов, это моя компания. Я отработала здесь долгие четыре года. Отдала силы, энергию, время. Я постоянно развивалась, чтобы сделать это место лучше. И уйти только, потому что сюда устроился мой бывший?
Нет. Даже если я и соберусь увольняться, это будет не на эмоциях. Это будет голый расчет.
Я найду место в сто раз лучше этого, чтобы потом при встрече снисходительно говорить: «Ах, да, Кирилл. Спасибо, что устроился в нашу дыру. Благодаря тебе, я теперь работаю в…».
Где именно я должна работать, я еще не придумала, но Кирилл точно должен мне позавидовать, а не сплетничать с моими же бывшими коллегами: «Ох, бедная дурочка, вынуждена была уволиться, не справившись с чувствами ко мне…».
– Я не собираюсь менять свою жизнь из-за тебя, – произнесла я, уверенно взглянув в его глаза.
Неожиданно Кирилл кивнул, будто признавая за мной право на такое решение.
– Не хочешь – не меняй, Ирин. Но не подставляй меня перед коллегами. Мы с тобой не состоим в отношениях. Я больше не буду жалеть твоих чувств, и жестко поставлю тебя на место, если ты еще раз попытаешь поднять «бунт».
Я удивленно хмыкнула, кажется, только сейчас поняв, что за прошедшие семь лет изменилась не только я.
Кирилл тоже… вырос.
Вроде все тот же человек, но в то же время немного другой. Чуть шире плечи, чуть спортивнее фигура. Конечно, совершенно другая прическа…
На лице появились мелкие мимические морщинки, лучше других подсказывая, что теперь Кирилл не улыбается так часто, как раньше: легко и открыто, когда морщинки лучиками собираются в уголках глаз… Вместо этого он слишком часто хмурится, о чем свидетельствовала вертикальная складка между бровями.
Вот что с человеком Франция делает!..
Серые глаза смотрели на меня серьезно, решительно. Он совершенно не мешал мне рассматривать себя и спокойно ожидал ответ.
Наверное, правильно делал.
После его изучения я отчего-то убедилась – Кирилл действительно мог быть жестче, чем я его помнила. Вот только я все равно не могла поверить, что он мог быть жестким именно со мной.
