Только прошла всего неделя, а, кажется, будто прошла целая вечность. Откликов на резюме — ноль, звонков от работодателей – тишина.
– Рано паниковать, Вика! Это только начало! – пытаюсь успокоить себя, но тревога уже подкрадывается.
От грустных мыслей отвлекаете звонок телефона. На экране незнакомый номер. Цепляюсь за надежду, что это какой-то будущий работодатель.
– Викуля, дорогая, привет! – раздался весёлый голос в трубке.
Нет, работодатели так не обращаются.
– Привет… – отвечаю растерянно, даже не понимая – кому!
– Сколько лет, сколько зим! – продолжает щебетать моя собеседница.
– Да уж… – а я всё ещё не могу понять, кто это.
Голос звучит довольно знакомо, но имя не всплывает в памяти.
Только через несколько секунд до меня доходит: Анька, моя давняя подружка.
– Ты меня не узнала, что ли? – удивляется.
– Не узнала, – говорю правду. – У меня нет твоего номера.
– А, да, я же сменила на другого оператора.
Аня – моя подружка из прошлого, с которой мы… как-то тихо и незаметно перестали общаться после истории с Глебом.
Почему мы перестали дружить честно, даже ответить не могу.
Тогда после расставания с Глебом, я просто отгородилась от всех. Не хотела никого видеть, ни с кем говорить. Особенно с теми, кто знал нас вместе. Каждое напоминание о нём было для меня как нож в сердце.
«С глаз долой — из сердца вон» — тогда мне было легче так.
И эта выбранная мной тактика касалась не только самого Глеба, но и всего нашего общего окружения.
Только учёба и бабушка оставались моими спасителями. Учёба, потому что там я могла отвлечься, погрузиться во что-то новое. А бабушка… бабушка просто была рядом всегда, без лишних слов понимая и принимая мою боль.
Когда её не стало, я вообще ушла в работу с головой.
Может, именно поэтому и добилась успехов в кондитерском деле. Мне просто некуда было деваться, нежели как зарабатывать сначала имя, а потом и деньги.
Зачем она появилась спустя столько лет, я пока не догадываюсь.
– Как дела? Может, встретимся?
– Ну, давай, почему нет, – продолжаю не понимать, зачем, но соглашаюсь.
– Только у меня только времени в обрез. Я нынче кормящая мамочка.
– Неожиданно! Поздравляю!
Мы договариваемся на встречу в кафе, болтаем о всякой ерунде, вспоминаем прошлое, но такое, что не касается моих отношений с Глебом и совместных компаний.
Она что-то рассказывает о счастливом знакомстве с мужем, об общих знакомых, кого встречала недавно.
Продолжаю слушать её щебетание, поддакиваю и улыбаюсь.
– Как ты поживаешь? – для приличия, думаю, спрашивает.
– Всё отлично.
– Я рада за тебя. И у меня! Недавно родила сына. Мамочка в декрете, но, я ненадолго!
– А что так? Не нравится?
– Я не могу сидеть долго дома. Окончила университет, работа у меня классная, хочу работать. Я карьеристка, как говорит мой муж.
– И что, поддерживает тебя в этом?
– А у него выбора нет, – смеётся.
А ведь если бы всё сложилось иначе… у нас с Глебом сейчас был бы ребёнок.
Мальчик или девочка – не знаю. Но он уже ходил бы в детский сад, смешно коверкая слова, тащил домой свои первые каракули-рисунки, обнимал перед сном.
А я… я бы знала, каково это – просыпаться от детского смеха или плача, радоваться каждому маленькому шагу в жизни своего малыша.
Но мне не дано это узнать. Не дано испытать ни бессонные ночи, ни первые слова, ни ту особую, жгучую нежность, о которой так восторженно рассказывают матери.
