Открывается дверь, и в квартиру, ковыляя на костылях, входит Никита. Видя меня, он закатывает глаза:
— Да что ж такое, Разина?
Да. Просто явно не будет.
26. Глава 26
Никита
— Мелочь, не вертись!
— Сам ты мелочь. А я, между прочим, ненавижу косички. И бантики тоже не люблю.
— Ну знаешь, я так-то тоже не кайфую от них.
— Может, подождем твою маму? — Женя шипит и жмурится. — Пусть она мне хвостики завяжет?
— Прости, мелочь, — вздыхает Алекс и с жалостью смотрит на мою дочь. — У меня плохо получается?
— Ну так… не очень. Ты скоро? — хнычет.
— Никита, а ты точно не можешь заплести косички? — спрашивает со стоном Сашка.
У меня одна рука по-прежнему ноет, пальцы двигаются с огромной болью — результат удара.
— Если бы я мог, — поджимаю губы.
Я никогда в жизни не чувствовал себя таким немощным, как сейчас. Последние несколько дней превратили мою жизнь в новое кино, которое я смотрю, если честно, с большой охотой.
Алекс и Инга потрясающим образом интегрировались в мою жизнь. Сашка даже однажды остался ночевать у нас с дочерью. Удивительно, но они поладили. Сын Инги пришел к нам в гости поиграть с Жекой, которая совсем взгрустнула в последнее время. Они потеряли счет времени, и Саша уснул на диване в гостиной. Когда Инга пришла за сыном, я предложил не трогать его.
Пусть спит, что такого?
Инга ушла к себе шокированная, кажется, она все же до конца и не поняла, как так вышло.
Я перестал понимать, сколько раз в день Разины бегали к нам, а Женька к ним.
Сейчас же позвонила Инга и попросила Сашу заплести Женьке комички. У дочери сегодня утренник в художке, и она должна быть там. Кстати, после того, как Инга стала заниматься рисованием с Женей, та стала значительно спокойнее, переставала рисовать жуткие черные картины.
Инга.
Знаю, что не заслужил ее и всего, что она делает для меня. Знаю, что мудак и тварь. Думал о ней плохо, незаслуженно делал вещи, которые ставили ее в сложное положение и унижали. Если честно, я не представляю масштаба чувства вины, которое держит ее рядом со мной и моей дочерью, но эгоистично, в душе, радуюсь этому.
Вся моя жизнь круто поменялась с пришествием в нее Инги и Сашки. Я понятия не имею, как Инга вывозит все это.
Ведь вижу, что тянет на себе слишком много. Похудела, осунулась. Утром отводит Женьку в сад, убегает на работу — у нее вовсю идет подготовка к выставке — потом вечером забирает мою дочь из сада, отводит в художку.
Прибегает домой, готовит, бежит за Женькой.
Поначалу она пыталась готовить на два дома, но потом я уговорил ее остановиться, и Инга стала хозяйничать у меня в квартире. Тут же мы обедали и ужинали. Все вместе. Вчетвером.
Я не понимаю, как к этому относиться. У меня внутри полнейший диссонанс. Внешне мы выглядим как настоящая полноценная семья, но на деле… боже, мы же все чужие друг другу!
Несмотря ни на что, я должен признаться себе, что мой дом ожил. Задышал, пробудился. Что эта женщина делает с моей жизнью?!
— Давай, Женька, надо надеть платье, — уговаривает ее Саша.
Дочка стонет:
— А можно джинсы? — спрашивает она.
— Слушай, ну какая принцесса в джинсах?
Дочка делает вид, что ее тошнит, а Алекс истерически ржет и складывается пополам. Я тоже не могу сдержаться и смеюсь.
— Я не принцесса! — кричит Женька и тянется к своим потертым джинсам.
— Хорошо-хорошо, маленький монстр! — сдавленно говорит Алекс и продолжает смеяться.
Женька поддерживает наш смех и падает на пол, крутится. Качаю головой. Вот это бедлам.
