— Можно без прелюдии? — спросила, и сложила руки на груди.
Писатель встал с земли, сверкнул на меня янтарными глазами, и внутри что-то дёрнулось. Я шикнула и зарубила в зародыше это прелюбодейное что-то.
— Я хочу тебя нанять, — серьезно и очень твёрдо. А я не оценила и заржала. Аж хрюкнула один раз. Но моё веселье не было оценено. Мужчина просто наблюдал за моей истерикой.
— Зачем тебе глупый ребёнок, которому папа всё покупает? Или решил сам поиграть в папика?
Ночного воздыхателя перекосило, словно он простокваши хлебнул. А я ехидно улыбнулась. Не надо было по дороге до тётки надо мной издеваться, потому что я ещё и злопамятная.
— Я навёл справки. Ты на самом деле хороший фотограф, — он процедил это как-будто сам факт моей гениальности наносил его эго непоправимый ущерб. — Мне понравились твои работы…
— Поздравляю, — неискренне сказала я, всматриваясь в ночное небо.
— С чем? — не понял ночной гость.
— С прозрением.
7. Глава 6
Собеседник насупился. Я пожала плечами, и уже намылилась вернуться в дом. Мы же помним, что мне не интересны предложения от всяких холёных мужиков? Помним же?
— Пока я свободен, мне хотелось бы отснять контент на ближайший год.
— Увы, я не свободна…
— Ты целыми днями гоняешь кур и сидишь в грядках.
— Откуда ты знаешь, чёртов сталкер?
— Проходил несколько раз мимо. Тебе нечем заняться. Поможем друг другу?
Он шагнул навстречу. Я — от него. Потому что как только он ко мне прикоснётся, я растеряюсь. И на многое соглашусь. В прошлый раз я как невменяемая весь день ходила и гладила своё запястье. Не надо мне сейчас этих непонятных прикосновений.
— Нет, — я похлопала мужчину по плечу и обошла. — Я слишком занята…
— Чем?
— Я в отпуске… Творческом! — нашлась в последний момент, и скорчила умильную моську.
— Сколько ты хочешь? — грозно и решительно спросил собеседник. А я фальшиво очаровалась. Прикинула, что если сейчас заряжу несусветную стоимость, то он сам откажется от бредовой затеи.
Я назвала шестизначную сумму. Мужчина округлил глаза.
—Ты ничего не попутала? Я тебя фотографом хочу, а не просто хочу.
— Ой, как-будто элитная девочка стоит дешевле, — со знаменитым одесским акцентом отбрила я.
— Намного! — возмутился писатель. И тут-то и наступил любимый для меня момент — торг.
— Ну, вот смотри, — как маленькому решила объяснить на пальцах. — В году двенадцать месяцев. Это двенадцать, как минимум, сетов, с учётом того, что некоторые из них ты не сможешь перемешивать.
— Это какие, например? — он сложил руки на груди.
— Новогодняя съёмка, праздничные, ты же поздравляешь своих читателей с восьмым марта, Пасхой, днём Ивана Купалы…
— А это ещё зачем?
— Для разнообразия, не перебивай, — отошла к скамейке под яблоней. — Так вот. Двенадцать сетов. Это двенадцать наборов референсов, бронь студий и локаций, луки, работа ассистента, аренда недостающего оборудования. Опять же, выездные съёмки — это отдельная графа расходов, от подорожных вплоть до оплаты закрытой территории местного парка, оранжереи…
—Всё. Я тебя понял. Это сложно и дорого. Давай тогда хотя бы до конца года, — скоропалительно принял решение мужчина, вставая напротив меня и, видимо, ощущая моё нежелание прикосновений…
Я назвала эту же сумму.
— Не понял. Количество съёмок же уменьшилось.
— А оптом дешевле, тем более это мои сверхурочные, я же в отпуске…
— Тебя цыгане торговаться учили?
— Как ты мог такое обо мне подумать! — наигранно возмутилась я, приложив ладонь ко лбу, притворно лишаясь не только совести, но и чувств, что на скамейке было удобно. — Бабушка любимая!
