— Что с тобой, Жуковская? У тебя ПМС? — насмешливо интересуется Левицкий, как только мы останавливаемся у фуршетного стола.
— Божье наказание! Ты издеваешься надо мной? Я же просила не заигрывать с этой стервой! Ты не должен был вести себя так!
— Я делаю многое, чего не должен, — тихо говорит он. — Ты просила меня быть дружелюбным. Я просто общался.
— Просто общался, — передразниваю его я. — Как же, видела я ваше так называемое общение.
— Да ты ревнуешь, золотце. И показываешь это слишком явно.
Он тянется через моё плечо к тарелке с закусками, рукой задевая мои волосы, и я вздрагиваю. Он закидывает в рот мини брускетту с козьим сыром и вялеными томатами, и протягивает мне вторую со сливочным сыром хамоном и грушей.
— Ты такая злюка, когда голодная. Покушай, и успокойся, — примирительно произносит Ян, придвигаясь так близко, что при каждом вдохе моя грудь задевает его пиджак.
— Отвратительное сочетание, — брезгливо кривлюсь я, отодвигая руку бывшего с закуской. — И не смей переводить тему, Левицкий! И прикасаться ко мне тоже не смей!
— Я могу делать всё, что захочу, Ника, — мужчина кладёт руку мне на спину, касаясь поясницы. Пальцами вырисовывает маленькие кружочки на моём теле, прожигая тонкую ткань кремового шёлкового платья.
— Делай что хочешь, но, чтобы этого никто не видел. А знаешь что? Я жалею, что связалась с тобой, — отталкивая Яна, злобствую я. — Ненавижу!
Разворачиваюсь на каблуках, и быстрым шагом направляюсь в сторону коридора, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, и пытаюсь изо всех сил держаться за последний клочок рассудка. Слишком боюсь того, что он заставляет меня чувствовать. Становлюсь рядом с ним слишком хрупкой, и слишком уязвимой.
15. Глава 15
Ника.
Он догоняет меня почти возле выхода на задний двор. Хватает за плечи и заталкивает в какую-то крошечную комнатку, которая оказывается небольшой винной подсобкой. Спокойно прислоняется к двери помещения, которая подозрительно щёлкает, но мы не обращаем на это ни малейшего внимания. Усмехается, скрещивая руки на груди, взирая на то, как я пытаюсь придумать очередную гневную речь.
— Говоришь, ненавидишь? — интересуется он, почти напевая. — С чего вдруг такое проявление чувств? Ты ведь любила меня когда-то.
— От любви до ненависти всего один крошечный шаг, Ян, — я качаю головой и прочищаю горло, чтобы произнести: — Ты всегда был ненадёжным. Нет, правда, я дура! Зачем только привезла тебя сюда? Предавший однажды, предаст и дважды, правда, Левицкий?
— Я не предавал тебя, Ника. Я просто…
— Не стоит. Я давно уже не твоя девушка, чтобы верить во всю твою ложь и россказни.
— Конечно, ты никогда не умела вести конструктивный диалог и слушать. Только закатывать истерики и предъявлять претензии.
— Вот такая вот я чокнутая истеричка! — обиженно парирую я. — Поэтому выпусти меня отсюда, если не хочешь очередного скандала.
И после этих слов я направляюсь прямиком к выходу. Ян тут же отходит, спокойно освобождая мне путь. Чуть ли не машет ладошкой на прощание. Я дёргаю ручку на себя, но она ни в какую не хочет поддаваться. Пробую ещё раз, и снова безуспешно.
— Левицкий, она не открывается, — я взволнованно смотрю на ручку, не прекращая дёргать её. — Ты специально это сделал, да?
— Шутишь? Для чего мне запирать нас в погребе? Будто мне так нравится сидеть тут с тобой. Отойди.
Бывший дёргает ручку в разы сильнее меня, но дверь по-прежнему остаётся закрытой. После нескольких провальных попыток, мужчина в бешенстве ударяет по двери кулаком, бранится и поворачивается ко мне.
