Всю дальнейшую дорогу мы молча пялимся то в окно, то в свои телефоны. Машина минует шлагбаум и въезжает на территорию больницы.
— Пошли, встретимся с врачом. Посмотрим, что он скажет.
«Что он может сказать сейчас? Маму еще не привезли, не обследовали, пока данных о ней нет», — думаю про себя, но все равно следую за ним, стараясь не отставать от его широкого шага.
Мы проходим мимо поста медсестер, и до нас доносится их восхищенное:
— Какая красивая пара…
— Она прям как модель, а он красавчик…
— Да потише вы, они услышат, — громче высказывается третья, пытаясь усмирить напарниц.
Горько усмехаюсь. Еще шесть лет назад такое было для меня обыденным. Где бы мы ни появлялись вместе, все окружающие нас восхищались тем, как мы подходим друг другу и какая мы красивая пара.
«Точно сглазили», — порой я так шучу, когда обсуждаю с Катей, моей лучшей подругой, разрыв со Славой.
Поворачиваюсь к нему и вижу, что он чем-то недоволен. Он что, зол? Но почему? Ему не понравились комментарии медсестер?
— Врач сейчас подъедет, посиди тут. Может, кофе? — предлагает Слава, все еще чем-то недовольный.
— Да, можно было бы, — отвечаю ему, присаживаясь на скамью. Уже первый час ночи, а нам еще не представился сладкий сон до утра.
— Стоп, — останавливается он. — Вдруг это отсрочит пересадку? Я принесу тебе воды. Ты теперь слишком ценна для меня, буду за тобой ухаживать, — говорит он с иронией и уходит дальше по коридору.
А, ну конечно. Я должна быть абсолютно здоровой, чтобы стать донором для его матери.
Демонстративно закатываю глаза. Ухаживать он за мной будет! Ну, давай, попробуй. Я так давно не чувствовала поддержки и любви, что даже эти твои вынужденные «ухаживания» кажутся мне приятными. Да и просто видеть тебя воочию, а не только фантазировать и прятаться в воспоминаниях, для меня уже много значит. Жаль, что ты не чувствуешь того же. Возможно, сейчас мы могли бы дать отпор твоим родителям и быть вместе.
Через какое-то время Слава возвращается с напитками, а с другого конца коридора к нам подходит седовласый тучный мужчина в белом халате.
— Вячеслав Сергеевич, здравствуйте, — мужчины пожимают друг другу руки. — Что-то случилось? Почему вы так поспешно вызвали меня в двенадцать часов ночи? С вашей матерью всё в порядке, её состояние стабильно, — недоумевает доктор.
— Я нашёл человека, который согласен стать донором печени для мамы.
Печени?! Я в шоке. Разве можно отдавать печень? Она же у человека одна. Я не знала, что это возможно. А это не опасно для моей жизни? Или Слава настолько меня ненавидит, что готов пожертвовать мной ради своей матери? Нет, не думаю, что он изменился до такой степени.
— Да? — удивляется врач, переводя взгляд со Славы на меня, а потом обратно на него. — И кто же это? — с интересом спрашивает он.
— Вот, — Слава резко хватает меня за руку и поднимает со скамьи, вынуждая встать рядом с ним.
А меня словно током пронзает от его неожиданного прикосновения. Его тёплая, сильная рука крепко держит мою, но я не чувствую дискомфорта. Наоборот, я так скучала по нему, что даже это мимолётное прикосновение приносит мне радость.
Врач внимательно осматривает меня, его взгляд пронизывает насквозь.
— И кто она вам?
Мы со Славой переглядываемся, не зная, что ответить. Кто мы друг для друга сейчас? Враги? Вряд ли. Друзья? Тоже нет.
— Э… — растерянно тянет Слава. — Разве это важно? Человек добровольно согласен помочь.
