Ничего уже не исправить.
Не склеить.
Не забыть.
Так почему мне так нужно знать, что не он устроил этот кошмар?
Для чего?
Не верю, что мы сможем быть вместе после всего.
Не верю, но…
Неужели хотела бы рискнуть?
Нет, ни за что.
Это просто неубиваемая вера в то, что Демон всегда добивается желаемого, что он все может, что он все победит, и в конце нас ждет счастливый конец.
Не сработает, слишком поздно, слишком грязно, слишком невыносимо проходить через это еще раз.
И его «девочка моя…», выворачивающее меня наизнанку.
Довериться Горелову еще раз? Я не смогу. Да даже просто поверить ему сложно. А он не торопится мне что-то доказать.
А я вместо того, чтобы бежать со всех ног, каждый раз с мазохистским удовольствием наслаждаюсь его временной близостью, хоть и пропитанной ядом предательства, ненависти и горечи.
Идиотизм. Опухоль мозга. Думала, я это переборола. Нет. Все равно ищу в мыслях оправдания ему. Не знал. Поверил. Да, он привык ожидать от людей худшего, но всегда говорил, что я для него особенная. Как он мог?
Горькие соленые слезы разъедают глаза, комок в горле. Дима, как же ты мог?
Я так скучаю. Тоскую. Болею.
Но нас больше нет.
И не будет.
Я уеду. И рано или поздно все забуду. Отрежу.
К мозгоправу мне надо.
Жанка мне хорошо мозги вправляла. Впрочем, она не знала, как далеко все зашло. Теперь знает. Она не даст мне снова наступить на те же грабли. Моя последняя подруга, которой можно верить.
24. Глава 24
Демон
Сколько я не спал?
Не важно. Шарашит адреналин, энергия прет.
Внутренний счетчик запускает каунтдаун, как перед соревнованиями. Обратный отсчет пошел.
Приняв душ дома и закинувшись жратвой, оставленной домработницей, я еле дожидаюсь начала пар. Никогда я еще так не рвался в альма-матер, чтоб ее.
Впервые в жизни я приезжаю до начала занятий.
В универе в ожидании Маськи скроллю соцсети.
Она начинает постить всякую хрень раньше, чем зубы чистит. Глаза откроет и уже пост выкладывает.
Нет, пусто. Спит еще после перелета. Значит, на пары не придет.
Зудящее желание набрать Ингу задавливаю с трудом. Услышу ее голос и снова брошу все и потащусь за ней. Проверять, какой длины у нее юбка, и не трется ли рядом тот кобелина. При мысли о том, что Инга может ему улыбнуться, меня корежит.
Я-то знаю, как она сияет, когда улыбается, а козлина будет из штанов выпрыгивать, думая, что ему что-то светит.
Хрена с два. Фингал под глазом ему будет светить.
Представлять, что Инга и в самом деле даст ушлепку зеленый свет… Лучше не стоит.
Я и так держусь на волевых.
Только моя сила воли вчера сохранила уроду несломанными руки, которыми он на ней, блядь, курточку поправлял.
Поднимаю звонком Каримова.
– Ты помнишь, как зовут подругу Инги? – докуривая вторую сигарету подряд, бомблю его. – Ту, с которой они на йогу ходили?
Заспанный Дан тяжело ворочает мозгами:
– Э… Темненькая такая? Тебе зачем?
– Дан, я спрашиваю, помнишь, как ее зовут? – я начинаю терять терпение уже на второй реплике. Блядь, надо себя контролировать. – Ты ее тогда подвозил после дождя.
– … Жанна… Тебе лучше спросить у Зверева, он хотел ее… Э…
– Блядь, Жанна? А фамилия? – на кой хрен мне знать, чего хотел Зверь?
–Шевякова или что-то вроде того. Может, Шевчукова… Слушай, не самое популярное имя. Не думаю, что у них там в группе вагон всяких Жанн. Отвали, а? – смачный зевок в трубку меня выбешивает. – Ты там чего? В универе, что ли? У тебя вроде нет занятий…
