– …царских сатрапов, – подсказал Федор.
– Вот-вот. Сейчас, конечно, по-другому рассказывают про Беловодье и посланцев оттуда, которые должны принести всем великую науку и научить счастью. Все это, разумеется, ерунда.
– Разумеется.
– Только после революции и Гражданской войны белая береза перестала здесь расти, – закончила Аглая. – А вместо нее появилась черная горелая береза.
– Так, – сказал Федор, – с этого места подробней, пожалуйста. Я уже в третий раз слышу об этой мифической горелой березе, но никак не уразумею, в чем суть.
Аглая остановилась и повернулась к нему, посмотрела в глаза. У нее был невероятно выразительный взгляд, которым она, как настоящее дитя природы, могла говорить без слов и от которого Федору вдруг захотелось спрятаться. Такими глазами, подумал он, можно хоть сейчас разжигать костер.
– Я все ждала, когда ты вспомнишь, – сказала она, внезапно перейдя на «ты». – Но ты все забыл… Федор, ты сам видел эту горелую поляну и черную березу.
– Я? – изумленно переспросил он. В тот же миг в его сознании вспыхнуло черное пятно, медленно превращавшееся в совершенно четкую картину-воспоминание: большой круг, выжженный в степном покрове, и в центре его – торчащий обугленный ствол с голыми, поникшими, будто изломанными, ветвями…
* * *
Над высушенной, красной от зноя землей висело жаркое марево. Воздух колыхался, и казалось – протяни руку, дотронься и почувствуешь упругое сопротивление, а потом перейдешь прозрачный барьер и окажешься в совсем другом месте, на чужой планете, в далекой от Земли галактике. В другом мире, манящем своей непохожестью и чудесами.
Трое уходили от поселка все дальше в степь, решительно настроенные на поиск приключений. Верховодил в компании Санек. Низко надвинув на глаза кепку, он хлюпал болтающимися на ногах сандалиями и шепеляво насвистывал. Время от времени он оборачивался, с высоты своего возраста озирал малышню и бросал завистливый взгляд на новые кроссовки Федьки, который всего лишь закончил первый класс. Позади всех ковыляла четырехлетняя Аглая в желтом платье – упрямо пыхтела, не желая отставать.
– Ну чего тащитесь, как козявки? – подгонял их Санек. – С вами далеко не уйдешь.
– Ну и шел бы один, – пробурчал Федька, – а мы сами по себе.
– Да куда вы без меня! – свистнул Санек. – Сразу заблудитесь и сопли пустите. А я места знаю. Я тут тыщу раз ходил.
– Ну и чего ты знаешь? Тут же нет ничего. Одни ямы и камни. И жарко. Лучше бы к горам пошли.
– Ты приезжий, вот и молчи, шкет, – сурово сказал Санек. – В горах ты свои кроссовочки живо издерешь, мамка за них тебе влупит.
– Не влупит.
– Ладно, пошли, чего встали, – оборвал спор Санек. – Я тут одно место нашел. Оно секретное, никто про него не знает. Я тебе покажу, потому что ты все равно уедешь, а ты никому – понял?
– А она? – Федька кивнул на Аглаю. – Увязалась за нами. Девчонка! – презрительно добавил он.
– Она не разболтает. Еще говорить как следует не научилась.
– Я научилась, – четко выговаривая слоги, пропищала Аглая.
Санек махнул на нее рукой.
– Все равно малявка. Не запомнит.
– А что за место? – деловито спросил Федька.
– Вход под землю, – таинственно произнес Санек. – Я думаю, там пещеры.
– Пещеры? – затаил дыхание Федька. – Ты в них лазил?
– Нет еще, только собираюсь, – с важностью сказал Санек. – Нужно добыть длинную веревку и фонарь со сменными батарейками. И еды запасти. Думаю, на несколько дней.
