– А ведь это единственный регулировщик на весь Кабул!
– Неужели единственный?
– Так точно! Его в программе «Время» показывают чаще, чем нашего командарма!
В районе Дар-Уль-Аман над городом возвышался дворец «Тадж-бек». Некогда служивший резиденцией Амина, он сильно пострадал при штурме в 1979 году, но пару лет назад был отремонтирован, передан под армейский штаб и теперь поражал взоры обилием разноцветного мрамора и лепнины, расписными узорами высоких потолков.
Впрочем, долго любоваться интерьерами Борисову не пришлось. Прибывших офицеров рассадили в большом зале. За столом президиума, совсем как на партсобрании, накрытым красной скатертью, разместились: начальник политотдела армии – генерал-майор Чупров и два полковника. Одного из них Борисов узнал – это был заместитель Чупрова – Беглов, приезжавший в Баграм на итоговую проверку, а второго – с авиационными погонами представили как инспектора ГлавПура Истратова.
Чупров, на усталом лице которого застыло выражение недовольства, долго и нудно говорил о напряжённой политической обстановке, о том, что все силы мирового империализма во главе с США ополчились против молодой Демократической Республики Афганистан, что народная власть на территории, где дислоцируются части и соединения 40-й армии, носит по-прежнему очаговый характер, что лидеры мятежников Гульбеддин Хекматияр, Ахмад-шах Масуд и мулла Фарух активизировали свою деятельность, что повсеместно продолжается насильственная мобилизация мирных жителей в бандформирования, участились случаи засад и обстрелов войсковых колонн, факты мести тем, кто служит народной власти, и вдобавок ко всему увеличилось число караванов с территории Пакистана и Ирана, поставляющих самое современное оружие моджахедам и пополнение для их отрядов…
– Всё это, товарищи политработники, налагает на нас с вами повышенную ответственность, – вещал генерал Чупров. – Каждый из вас должен помнить о необходимости наращивать усилия по боевому слаживанию, расширять пропагандистскую работу по выполнению решений XXVI съезда партии, ужесточать спрос с коммунистов-военнослужащих, мобилизуя их на достойное выполнение воинского интернационального долга.
Борисов, сидя в предпоследнем ряду, слушал генерала вполуха, хотя автоматически и делал пометки в своём блокноте: всё, что в Союзе принималось за чистую монету, здесь, в Афгане, казалось далеко не таким однозначным.
«Лучше бы снабжали всем необходимым! Одни словеса… А тетрадей для политзанятий нет, материалов для наглядной агитации нет! Столы и табуретки делаем сами, кто во что горазд…» – про себя комментировал он речь высокого начальника.
Генерал Чупров закончил доклад и предоставил слово представителю Главного политического управления Советской армии и ВМФ.
Полковник Истратов начал неожиданно:
– А теперь, товарищи офицеры, поговорим о гигиене. Да-да, о самом элементарном – о мытье рук. Грязные руки привели к тому, что в прошлом году в вашей армии, – тут полковник выразительно глянул на начпо, – только вирусным гепатитом переболело пятнадцать тысяч человек. Это же полторы полнокровные дивизии! Число заболевших тифом и дизентерией тоже сопоставимо с этой цифрой. Ну, ладно, я понимаю: жара, немытые фрукты, понос… Но вчера я побывал в Кундузе, так вот, у пятидесяти процентов солдат срочной службы – педикулёз! Проще говоря – вши! Кто здесь из Кундуза? Прошу встать…
