– Может, стоит военнопленных отпустить? Уже десять лет, как немцы в плену сидят, – проговорил Микоян.
– Канцлер Аденауэр в сентябре приезжает, – снова сказал Шепилов.
– Надо немцев отпускать. Пусть это будет жестом доброй воли, – высказался Николай Александрович. – А не отпустим, так они перемрут.
– Перемрут, не перемрут, а война была! – назидательно ответил Никита Сергеевич. – Съездим, Николай, в Берлин, а там видно будет.
– Я в Германии не был, – пробасил премьер.
– Особо остро стоит югославский вопрос, – добавил Хрущев. – Как Сталин с Тито поссорился, мы с югославами на ножах. Совсем это ни к чему!
– Кровавая собака Тито! – применив сталинское определение, цинично ухмыльнулся Микоян.
– Точно, точно, так Тито называли! – оживился Николай Александрович.
– Югославия на Балканах должна стать надежным плацдармом социализма! – определил Хрущев. – Мириться надо ехать.
– Примет ли Тито? – засомневался Микоян.
– Добьемся встречи! – безапелляционно решил Хрущев. – Может, поначалу в Югославию рванем, а после – в Берлин.
– Можно и так! – не возражал председатель правительства.
– И об Индии помнить надо. С Индией у России целая эра впереди! Так что, Николай Александрович, не простые предполагаются гастроли.
– Молотов подскочит. Как так, скажет, без него решили?! – покачал головой Анастас Иванович.
– Вячеслав, окуклился как гусеница! А время пришло новое, горячее, только успевай поворачиваться! Дождется – попрем с работы! В Англии самого Черчилля на отдых отправили, не постеснялись, а мы все – Молотов! – заикаемся. У Черчилля заслуг больше, чем у Молотова. Молотов в сморчка на посту министра иностранных дел превратился, а все паясничает. У англичан рука не дрогнула Черчилля сменить, и у нас не дрогнет!
– Не помогает, так хоть бы не мешал! – буркнул Булганин.
– С прошлой недели Антони Иден английский кабинет возглавил, – опять дополнил Дмитрий Трофимович.
– И ведь без Черчилля землетрясения не произошло! – уставился на Шепилова Никита Сергеевич. – Все мы не вечные. Придет время, и мы будем места освобождать, даже с удовольствием, пусть молодые, более грамотные работают. В этом основной принцип социализма, а не так, чтобы до ста лет тебя в кабинет приносили. Вот Дима Шепилов, чем не министр иностранных дел?
– Во-во! – поддакнул Булганин. – Значит, и Англия у нас в списке?
– Поездок хватит. Анастас Иванович на хозяйстве останется, товарищ Жуков тыл прикроет. Такой расклад. Можно смело путешествовать.
– Что-то мы отвлеклись от главной темы, позвольте мне сказать? – Микоян поднялся с места.
Невысокий, щупловатый, с жесткими кучерявыми волосами, всегда улыбчивый и располагающий к себе, Анастас Иванович за последний год стал очень близок к Хрущеву.
– Если человек доживает до того времени, когда у него появляются внуки, значит, к нему благосклонна судьба, – начал он. – Ты, Никита, дожил до внуков! Хочу пожелать, чтоб был у тебя не один внук. Чтобы почаще радовали тебя дети внучатами, потому что маленькие детки – это не просто радость, а радость, помноженная на счастье! Как однажды подметил Георгий Константинович, ради детей, мы, в сущности, и живем на белом свете. За тебя, дорогой друг, и за маленького Никитку!
– Ура! – высоко поднимая рюмку, крикнул Жуков.
– У-у-р-р-а-а-а!!! – прокатилось по столовой.
– Дайте слово опоздавшему! – не допуская передышки, потребовал Серов, он появился за столом последним, и, встав перед Первым Секретарем, заговорил: – Я очень рад, что в семье Хрущевых пополнение, рад за Раду, за Алексея и, конечно, рад за вас с Ниной Петровной. Сердечно поздравляю! – чокался Иван Александрович. – Надеюсь, что скоро и мы с Анютой пригласим в гости, мы тоже ждем пополнение, – признался он.
