Сегодня точно не тот день.
Он ворвался в кабинет, едва сдерживая волнение.
– Отличные новости, мисс Нассар! Результаты анализов свидетельствуют о том, что вы окончательно излечились от рака. – Он казался счастливее, чем его пациентка – студентка факультета биологии Университета Британской Колумбии, чья жизнь замерла после постановки диагноза. Семья девушки прилетела из Египта, чтобы провести с ней первый месяц лечения, однако большую часть трудного пути она преодолела в одиночку.
Дания Нассар откинула за спину свои роскошные локоны и нахмурила очерченные брови.
– Серьезно? – спросила она, затаив дыхание. – Лейкемия отступила?
– Да, – кивнул Мейсон, чувствуя укол в груди. Это был второй раз, как он столкнулся с лейкемией, диагностированной у студентки университета. В воображении он видел, как улыбается Аманда, напоминая о путешествии, в которое она отправила его три года назад.
Сперва у Дании отвисла челюсь от удивления, но затем на ее лице расцвела яркая улыбка, которую дополнили ямочки на щеках.
– Мне можно вернуться к учебе? Сдавать экзамены?
– Можно! – Ее возбуждение оказало заразительный эффект.
– Я могу поступить в медицинскую школу!
Доктор Мейсон Эванс заполнял документы для выписки пациентки. Он слышал, как девушка тихонько посмеивается, пытаясь сдержать веселье.
– Дания, даже не сомневаюсь, что ты поступишь в медицинскую школу, если это именно то, к чему лежит твое сердце.
– Доктор Эванс? Скажите, тяжело браться за лечение людей, чей случай, возможно, смертелен?
Мейсон закончил писать. Медицинская карта здорового человека. Теперь это так.
– Иногда, – признал он, затем откинулся на спинку кресла и щелкнул ручкой. – Я бы поделился с тобой способом подготовиться к этому, но для каждого он свой.
Их общее ликование сменилось затянувшимся молчанием.
– А часто пациенты умирают? – спросила Дания.
Мейсон улыбнулся, его мысли блуждали где-то далеко.
– Даже одна смерть – слишком много, но когда ты смог спасти чью-то жизнь, кажется, что ты спас целый мир.
Дания улыбнулась в ответ.
– Думаю, это того стоит.
Мейсон поднялся на ноги и пожал девушке руку.
– Увидимся на осмотре через три месяца.
Попрощавшись с пациенткой, доктор рухнул в кресло и потер глаза. Ему предстояло осмотреть еще множество медицинских карт, и по крайней мере треть из них выглядела не лучшим образом. Потянувшись к стопке, Мейсон пролистал оставшиеся файлы, и его сердце заныло при виде одного из них.
Ронни Каплански, пол мужской, восемнадцать лет, агрессивная неходжкинская лимфома. Мейсон глубоко вздохнул. Случай Ронни стал самым сложным в его практике. Мейсон работал в команде из нескольких врачей, бившихся за повышение шансов парня на выживание.
Как врач-онколог Мейсон применял лучевую, таргетную и иммунотерапию, а значит, нес ответственность за химиотерапию и лечение антителами. Его пугало, насколько глубоко он проникся ситуацией Ронни. Не хватало, чтобы в его сердце поселилась еще одна Аманда. Мейсон изо всех сил пытался найти баланс между пессимизмом Линдмена и собственным комплексом спасателя; скользкая дорожка в обе стороны. Ему не давал покоя вопрос, чем закончится его борьба за жизнь Ронни.
– Хочешь, предскажу твою судьбу?
Женский голос вырвал Мейсона из его мыслей. Он не слышал, как она вошла, но поразительные янтарные глаза и серебристо-белые волосы женщины мгновенно приковали его внимание.
Гостья самодовольно ухмыльнулась и склонила голову набок.
