…Декабрь порадовал снегом! Для всех нашлось занятие. Радис, после школы, брал лыжи и уходил с ребятами на террикон. Борька с Валеркой на санках, до темноты, катались в овраге за домом, пока мать не погонит веником домой. Любочка ковырялась лопаточкой у порога. Хороша зима в Донбассе! Чистая, мягкая, снежная. Не гоняет ветер угольную пыль по улицам и переулкам. Терриконы надёжно укрыты белоснежной шубой, сверкающей на солнце! Феня вытащила из дома и разложила половички на белой снежной скатерти: «Пусть освежатся!». Только Грише как то не по себе. Свежий воздух «холодит грудь», не дает свободно дышать, отдаётся кашлем. Феня давно заметила, что всё чаще и чаще приходит Гриша уставшим с работы. Сядет, отдышится, и только потом начинает свой разговор.
– Тоби в клинику трэба сходить, Гриша. Боюсь я за тэбэ. Може рана на лёгком проснулась? И ти пятна, що на ногах я бачу. Сходи, не пугай мэнэ и детей.
– Хорошо Феня. Сейчас на шахте аврал. Конец года. Вот встретим новый 1960 год и схожу. Посмотрю, что там мешает мне? У нас на работе профосмотр намечается, врачи с Чистяково приедут. Вот я и покажусь.
…Новый год – семейный праздник! Поэтому решили никуда не ходить и никого не звать! Феня металась от кухни к залу, от зала к кухне. Гриша ещё на работе. Радис, как всегда, где-то со своими сверстниками всё никак не расстанется. Борька с Валеркой наряжают ёлку – нужно следить, чтобы не уронили. Только Любочка молодец! Заворожено выглядывает из своей «крепости» на зелёное нарядное чудо. «Какие смышленые у меня дети! – Феня, на минутку, задержалась, – устрою я сегодня им сюрприз!».
Да, фантазии у Борьки и Валерика не занимать. Перевернули табуретку, обвязали простынёй, вставили ёлку, перетянули бечёвкой и, «вот она нарядная на праздник к нам пришла!». Наряд мастерили всей семьёй. Борька пожертвовал своей цветной бумагой, из которой сделали разноцветные флажки и звёздочки. Из картонок вырезали фигурки и наклеили обертки от конфет. В некоторые обёртки завернули бумажки от газет и получилось, как будто настоящие конфеты качаются на зелённых иголках. На ветки набросали кусочки ваты и обсыпали «блестинками» от шоколадных конфет. Несколько краснобоких яблок придали торжественность и аромат. А корона с блестками на голове Любочки придала празднику загадочность и ожидание чуда! И уже через мгновение чудо свершилось! Распахнулась дверь и на пороге появился… Да, это он! С красными щеками от мороза, с заснеженной шапкой и белым сугробом на плечах, со сверкающей улыбкой и авоськой, полной оранжевыми шариками.
– Папка! Папка пришёл!
– Плисол! Плисол! – «принцесса» с осторожностью приблизилась к авоське.
– Я знаю! Я знаю! Это мандарины! Это же мандарины? Я угадал, папка? – Борька опять загордился своими познаниями, но всё же засомневался, – папка, это же не яблоки?
– Это, дети, от солнышка подарок! И Деда Мороза! – Гриша уверенно и горделиво глянул своими совершенно трезвыми глазами на Феню, – и от профкома шахты 20—20 бис. «Не голубые! – подумала Феня, – ну и хорошо, что не голубые!»
– Ну и где того Радиса черти носят? Нияк с той Наташей не распрощается? Скоро семь часов, а мы ещё стол не украсили, – Феня забрала у Гриши авоську и направилась на кухню, – сховаю от греха подальше, бо до стола не доживуть.
– А вот и я! – в комнату влетел взъерошенный Радис, – а чем так вкусно пахнет?
