– Да, сир, – поклонился Ричард Дирлав.
Воскресенье, 24 августа. Утро
Московская область, район Балашихи
Алекс Уоррен, он же Лёха Воронов, он же агент «005» человеком был осторожным и весьма умеренным. То есть, он знал и чувствовал меру во всем – в еде, в выпивке, в отношениях с женщинами, в опасной ситуации. Как раз последнее и объясняет, почему Алекс стал вдруг работать на правительство, да еще полевым агентом – он всегда просчитывал риски, а смекалка вкупе с изворотливостью досталась ему от русских предков.
Ходили такие слухи в его семье – дед по матери, Мередит Блейк, утверждал, будто некий русский моряк, причем дворянин, угодивший в плен еще во время Восточной войны, женился на Элис Уоррен, разогрев жидковатую кровь угасавшего рода.
Было ли это правдой или стариковскими выдумками, Алекс не слишком интересовался. Он-то жил здесь и сейчас! И, если уж искать причину его поступления в МИ-6, то кроется она в том романтическом флёре, что окутывал тайные миссии «двойных нулей». Недаром же он выбрал для своего оперативного псевдонима кодовый номер «005»! Начальству без разницы, а ему приятно. И пускай «лицензия на убийство» всего лишь ловкая побасенка от Йена Флеминга, та самая романтика все еще не облезла. Греет душу, так сказать…
…Алекс докурил дешевую, но забористую «Приму», и обошел новенький «КрАЗ». Стиль «вестерн». Самая удобная модель для дальнобойщиков, что там не говори.
Бесспорно, «КамАЗы» катят мягче, но у «кразистов» есть большое преимущество – просторная кабина. Проберешься между сидений, за узкую дверку, а там и койки откидные, и холодильничек, и плитка. Хочешь – готовь немудреный обед. Хочешь – спи, пока сменщик рулит. А магистраль «Москва – Владивосток» длинна…
Уоррен пошлепал по капоту тягача – кабина отливала агрессивным красным лаком – и протер ветровое стекло.
– Воронов! – послышался визгливый голос тети Кати. – Держи!
Капитальная тетка, чьи необъятные телеса распирали синюю униформу, протянула ему путевку.
– Распишись, – буркнула она. – Бегай тут за вами…
– Забыл совсем! – Алекс покаянно приложил пятерню к сердцу. – Но я исправлюсь!
– Ну-ну… – проворчала тетя Катя. Человеком она была отходчивым. – Езжай. Время уже…
– Всё-всё! – засуетился Уоррен.
Наскоро вытерев руки ветошью, он боязливо обошел прицеп – огромный 40-футовый контейнер пугал его. От стальных гофрированных стенок как будто исходила потаенная угроза.
Еще вчера место на трейлере занимал точно такой же синий гробина с броской белой надписью «Совтрансавто». Ночью его перегрузили на «КамАЗ» и куда-то увезли, а вот этот бережно опустили на «трал». Сопровождающий – мужик средних лет, налитой здоровьем, – опустил до глаз капюшон и прогудел: «Тоже оборудование. Научное. Хрупкое. Понял? – В этом слове он ставил ударение на второй слог. – Так что не гони, и не тряси. Доставишь в Ново-Щелково, в Институт внеземных культур, прямо во внутренний двор. Понял?»
«Понял», – буркнул Алекс, ударяя на букву «О»…
…Хмурясь, Уоррен залез в кабину. Сегодня он едет без болтливого напарника, и слава Богу. Рейс короткий, до Ново-Щелкова, и обратно. К вечеру вернется. Да раньше…
И все же непонятная суета вокруг ИВК напрягала. Понятно, что лондонское начальство нервничает, боится – а вдруг русские откопают на Луне что-то такое… Тако-ое!
«Им бы по ИВК прогуляться, – кисло усмехнулся Алекс, – сразу бы дошло!»
Ну, что «такого» может сохраниться со времен динозавров? А те замысловатые детальки из гафния или циркония, или кристаллы с редкоземельным напылением… Лежат себе, полеживают за толстым стеклом. Только вот… Какой от них толк?
