В комнате повисает уютная тишина, мужчина смотрит на меня, не моргая, а я не дышу. Пока перед глазами не начинает плясать темная мошкара.
– Прячься пока под защитный купол, Юла, – врач нежно укрывает малышку и, поглаживая влажные волосы дочки около ушка, будто она ему родная, приговаривает: – Немного полежи, сейчас еще укольчик сделаем, а завтра будешь и петь, и танцевать.
– Я люблю тансевать, – вяло лепечет Юлечка.
– Миш, как там чай? – вдруг зовет мужчина, оглядываясь назад. – Помощь нужна?
Я с шумом втягиваю воздух, глотая очередную порцию сладкого возбуждающего аромата.
– Уже несу, – отзывается сын, появляясь в двери и осторожно внося поднос с четырьмя дымящимися чашками. Он у меня очень внимательный и заботливый мальчик. После исчезновения Сергея мне было очень сложно, но сынулька помогал прийти в себя. Он в тот миг словно старше стал, потому что крошка-Юляшка часто болела, а я забывала поесть и поспать. Пыталась выкрутиться из оставленных благоверным проблем. В том числе и многотысячных долгов… И копеек, которые Сергей тайно высылал нам на электронный счет, не хватало покрыть оплату за квартиру.
Врач оценивает скромные чашки, на двух ободки уже со сколами, и понимающе смотрит на меня, а Миша, краснея, вдруг шепчет:
– Только к чаю ничего нет.
– Сейчас найдем, – мужчина ласково щелкает по носу дочурку, и она вдруг ясно улыбается, будто и не болеет вовсе. – Ты любишь бананы, Юла?
– Оче-е-ень, – в светлых глазках дочки вспыхивает восторг и благодарность.
Из кожаного портфеля, будто по волшебству, появляются два спелых фрукта, и врач снова переводит пронзительный взгляд на меня.
– Жаль, только два прихватил.
– Ничего, – оживает Миша. – Я поделю на всех. – Сын берет протянутые фрукты и снова убегает в коридор, а я смотрю мужчине в глаза и сгораю от необъяснимых чувств.
Что это, если не любовь с первого… вдоха?
Но я занята. Одергиваюсь, прогоняя наваждение, сжимаю кулаки и сцепляю до скрипа зубы.
Дурость какая-то. Я себе напридумывала, а он, возможно, даже женат. Наверное, и дети есть.
Однажды я уже влюбилась без оглядки и осталась одна. Если бы не Сергей в то время, не знаю, что бы со мной случилось.
А сейчас в моей жизни столько проблем, что смотреть на других, особенно чужих, мужчин, должно быть совестно. И я не смотрю. Прячу взгляд за сеткой ресниц и с горестью понимаю, как соскучилась по нормальной еде, как хочется ягод и фруктов, как мечтаю пообедать по-семейному, хотя бы домашней пиццей или мясом в духовке, а еще банально пообщаться с людьми. Живыми, а не выдуманными героями или сетевыми коллегами.
Я так устала прятаться и ждать...
3. Глава 3
Давид. Наши дни
Малой притаскивает широкую тарелку с нарезанными бананами. Ровные кольца в шкурке аккуратно выложены по кругу блюда.
– Я не чистил, чтобы не потемнели, – поясняет Миша и убирает ладошкой упавшие на глаза темные волосы. Тянется взять кусочек фрукта, но тут же убирает руку, будто ошпарился, и смотрит на маму, безмолвно спрашивая ее разрешения. И она разрешает слабым кивком головы.
Я в который раз ловлю испуганный светлый взгляд девушки, втягиваю жадно горячий, пахнущий пряностями, воздух и понимаю, что у меня снова начинается эрозапой. И теперь никакие лекарства не помогут, разве что снотворное или ящик коньяка. Хотя тогда пострадает работа, а это недопустимо.
У меня есть пунктик – с замужними не связываюсь. Да только несколько минут, проведенные с Ласточкиной в одной комнате, кажутся мне бесконечной мукой. Она влечет меня безумно, до зубного скрежета и частого дыхания. И какого хрена это происходит именно сейчас – не врубаюсь! Губы покалывает, бедра сводит в болезненном спазме и сердце громыхает, отчаянно пытаясь выбить ребра.
