Одна ушлая дамочка пришла за приворотным. Люна налила ей во флакончик отвара ромашки, и с каменным лицом приняла мзду — пёструю живую курицу, если верить рекомендациям отличную несушку.
— А она обратно не придет жаловаться? — опасливо уточнила я, когда за просительницей закрылась дверь.
— Ну что ты! — расхохоталась травница, устав сдерживать эмоции. — Магии у людей нет, а то что эта дура считает меня ведьмой — ее проблема. В чем она меня может обвинить?
— В подлоге и фальсификации? — со знанием дела предположила я.
— Догадываюсь я, кому она зелье подливать собралась, — все еще посмеиваясь, ответила Люна. — Он и без приворота на все готов. Со всеми. Ей точно не откажет. А после еще какой соседке.
— А если придет с жалобами, скажем что та соседка тоже у нас зелье покупала! — подхватила я и хихикнула. — По очереди к нам побегут!
— Точно ты из семьи торговцев! — твердо заявила травница. — Смекалистая девка!
Впрочем, полагаться в доходах на одну смекалку я не собиралась. Все-таки этот финт с зельями походил на мошенничество, а нарушать закон не хотелось. Мало ли. Толпы девиц, жаждущих возмездия, к нам не повалили, обошлось.
Вычесывая клочьями лезущий подшерсток и пух козы, я решила не переводить зря добро. Прялка лежала без дела на чердаке, и хозяйка совершенно не возражала, когда я стащила ее вниз. Никакой механики, даже колеса, одна подставка под кудель на ножке и донце-опора.
— Ой, давненько я не пряла, — со вздохом призналась Люна, поглядывая на меня со смесью зависти и гордости. — Глаза не те, да и в руках былой чуткости нет. Старость не радость, эх…
Чувствуя себя немного принцессой, несколько раз укололась о веретено, пока вспомнила движения. Пришлось постоянно себя контролировать — тело такую моторику не ведало, все заново, как первый раз. Пальцы не слушались, теряли нить, и первые мотки вышли кривые и корявые.
Я из них потом связала коврик для входа, ноги вытирать.
Как только мне удалось освоить технику, закончилась шерсть. Впрочем, поздней весной, а тем более летом, и без того мне было чем заняться.
Мы с Люной отправлялись за травами затемно и возвращались лишь поздним вечером, пережидая жару в густой тени рощ и перекусывая тем, что принесли с собой. Заодно освобождалось место в корзине, которое на обратном пути заполнялось ранней земляникой и жимолостью.
Собственно, в таком режиме мы провели все лето и большую часть осени, пока деньки стояли светлыми. Мне этот период запомнился как один сплошной лесной поход. Вроде когда-то мне нравилось бродить по лесам? Зря я страдала от невозможности попасть в них вновь. Накаркала. Теперь и не вылезала почти, прерывались только чтобы разложить травы для просушки, наварить варенья и сиропов или рассортировать семена.
Люна вовсю пользовалась наличием помощницы, молодой и ловкой. Силу я компенсировала выносливостью, и волокла на себе как правило сразу две или три корзины, связанные веревкой. Трава-то она места занимает больше, чем веса дает! Это не только при диете работает.
Следующей весной я была уже ученая, и потребовала в качестве подношений счесанную шерсть. Домашней скотины, собак, котов — все шло в дело. Мы с Люной обзавелись отличными теплыми кофтами, я сделала ей настоящий пояс от радикулита, да и носки с варежками прекрасно спасали в заморозки. Вязала я крючком, спицы за свою жизнь так и не освоила. Травница поглядывала косо на инструмент в моей руке — таких она раньше не видела, но с вопросами не лезла.
