– Кресел-яиц? – спрашиваю я.
– Я их так называю. – Он ведет меня к задней части двора, вдоль линии деревьев. Затем нагибается, проходит под кустом и придерживает для меня ветки. Когда мы выбираемся из зарослей и моим глазам открывается потрясающий вид на Скалистые горы, сердце буквально замирает.
Сразу за верхушками сосен виднеются голубые, едва покрытые снегом горы. Они вытянулись вдоль горизонта, такие гордые и сильные, что нельзя не впечатлиться увиденным, и я понимаю – этот вид навсегда останется в моей памяти.
– Боже мой, – шепчу я. – Вид просто… великолепный.
Пэйси вручает мне сидр.
– Теперь рада, что не сбежала в свою комнату?
– Да, – говорю я, разглядывая окрестности. Сверху нависают тяжелые серые тучи, и мне кажется, в любую секунду может разразиться дождь, но я продолжаю наслаждаться созерцанием живописной долины и гор. Крутые утесы с очень высокими вершинами и ярко-зеленые сосны украшают горные склоны. Никогда не видела ничего прекраснее.
И тут мой взгляд падает на кресла, то есть… кресло.
– Мне казалось, ты сказал, здесь два кресла?
Пэйси чешет затылок.
– Было два. – Он смотрит на него, а затем говорит: – В принципе даже одно достаточно большое для двоих, если только я не отвратителен тебе настолько, что ты не захочешь сидеть рядом.
Считаю ли я его отвратительным? Скорее опасно привлекательным.
Если он окажется слишком близко, я могу так разнервничаться, что случайно лизну его в шею. Или невольно попытаюсь поднять футболку.
Я молча подхожу к креслу в форме половинки яйца с темно-синими подушками и сажусь, оставляя Пэйси столько места, чтобы наши ноги не соприкасались. Не то чтобы я возражала, но знаете, на всякий случай лучше проявить осторожность, ведь ясно, что у меня в голове слишком много непристойных мыслей.
Пэйси садится и говорит:
– Значит, я тебе не противен.
– Лишь немного отталкиваешь – и все. Считай, тебе повезло.
Он делает глоток сидра и отвечает:
– Согласен.
Подношу бутылку к губам, чтобы скрыть улыбку, потому что, когда он отпускает подобные комментарии, мне начинает казаться, что он флиртует. Но никогда в жизни кто-то вроде Пэйси Лоуса не станет заигрывать со мной. Просто он ведет себя как настоящий хороший парень, который сделает все для того, чтобы я чувствовала себя комфортно. Сам ведь признался – он хорошо разбирается в людях.
– Так что, планируешь немного приоткрыть завесу? – спрашивает он. Мы оба смотрим на горы.
– Ты про какую? – уточняю я. – Имеешь в виду дверь в мою спальню?
– Нет, я про ширму, за которой ты прячешься. Благодаря Сети ты немало знаешь обо мне, а вот я о тебе ничего. Полагаю, будет справедливо, если ты немного расскажешь о себе.
– Не понимаю, как твой звездный статус может помешать мне сохранять таинственность?
Он толкает мою ногу.
– И все-таки сделай одолжение.
– Пэйси Лоус, почему тебя так интересует моя персона?
Он вздыхает и облокачивается на боковину кресла.
– Честно?
– Честно, – улыбаюсь я.
– Не считая того, что мне искренне любопытны подробности твоей авантюры и я считаю тебя очень интересным человеком, меня не оставляет сводящее с ума чувство, будто я откуда-то знаю тебя.
– Ты думаешь, что мы встречались? – Я касаюсь его ноги, ощущая небывалое воодушевление. – Боже, ты считаешь, что мы знали друг друга…
– Пожалуйста, только не говори «в прошлой жизни».
– … в прошлой жизни, – заканчиваю я.
Он издает стон и делает глоток сидра.
