Странный шум и женский визг насторожили Петра. Он выбежал из комнаты и быстро стал спускаться.
– Пустите, барин, пустите, – жаркий умоляющий голос слышался на первом этаже, где была комната брата.
Бедняжка старалась не кричать, видимо, опасаясь разбудить уснувших обитателей дома, а ещё хуже – хозяйку. Однако голос её звучал неубедительно для пьяного Павла, и он настырно тянул дворовую девушку в свою комнату.
Пётр схватил брата под локоть и оттащил в сторону, с силой оторвав от бедняжки.
– А ну, малая, брысь отсюда, – хрипло бросил он, когда рука Павла разжала её маленькую кисть.
Девушку не пришлось долго уговаривать, и, подхватив упавшую ленту с головы, она мышкой юркнула в ближайший тёмный коридор.
– Паша, давай спать ложись, – миролюбиво начал Пётр, но Павел разозлился.
– А ты кто такой, чтобы меня усмирять? – он взял Петра за грудки, – ты полковник, а я генерал. Не забыл?
– Не забыл, не забыл, ваше превосходительство, – Пётр оторвал руки брата от своей груди и затолкал шатающегося Павла в комнату, – раз вы генерал, то послужу вам сегодня денщиком.
Он усадил брата на широкую кровать и стал стягивать с него сапоги. Тот попытался приподняться, но Пётр решительно толкнул его обратно.
– Спать давай, ваше превосходительство, – уже погрубее осадил он его.
Павел улёгся, однако глаза не закрыл. Его немолодое, но ещё красивое, породистое лицо было недовольно. Хитрый взгляд следил за Петром и будто обещал, что, как только тот выйдет за порог, Павел добьётся своего. Даже хмельной головой он реально оценивал свои шансы против младшего брата. А они были невелики – Пётр был чуть выше, шире в плечах, а главное, трезвый.
– Не жди, что я уйду. Я здесь лягу, – Пётр показал на кушетку, – а то утром матушка выгонит нас быстрее, чем мы успеем собраться.
Недовольно сопя, брат завозился на кровати, устраиваясь поудобнее. Через короткое время раздался его мерный храп, а Пётр ещё долго не мог уснуть, раздумывая о странной штуке – судьбе, такой у всех разной и непредсказуемой.
Засветло проснувшись, Пётр решил пойти в свою комнату, чтобы не напоминать брату о вчерашнем происшествии. Он осторожно прикрыл за собой дверь и тихо пошёл по коридору. В людской уже звучали голоса – дворня завтракала рано. Пахло пшённой кашей, свежим хлебом и сдобой. Ноги сами понесли на вкусный аромат.
При появлении барина в полутёмной людской разговор прервался. Пётр разглядел несколько мужчин и двух женщин – одна накладывала в глиняные миски кашу, а вторая подавала плошки дворовым.
– Что желаете, Пётр Петрович? – с поклоном спросил дворецкий Василий, неспешно поднявшись при появлении барина. – Отведаете с нами чайку?
Пётр понял, что своим присутствием стеснит людей, которым не так часто удавалось спокойно посидеть в своём кругу.
– Нет, я лучше к себе пойду. Принесите чаю в мою комнату, – вглядываясь в лицо женщины, попросил он.
– Слушаюсь, – поклонился дворецкий, – Марья, собери барину поднос да отнеси.
– Вы идите, Пётр Петрович, – ласково произнесла женщина, – а я за вами подойду.
Он кивнул и стал подниматься на второй этаж, внезапно разгадав, кого она ему напомнила. После негромкого стука в комнату вошла Марья. Она поставила поднос на маленький столик возле канапе и собралась уходить. Пётр решился:
– Марья… как ты?
– Узнали, Пётр Петрович?
Женщина с улыбкой посмотрела на него. Узнал ли он её? Они не виделись около двадцати лет, но теперь он всё больше выхватывал из её облика родные, до боли знакомые черты единственного друга в этом доме. Да, он дружил с девочкой-ровесницей Машей, дочерью кухарки, которую выучил читать, увлекая интересными историями про дальние страны, чудных животных, римских героев и пиратов. Маша готова была слушать Петра бесконечно, если бы не его постоянная занятость уроками, а её – помощью матери на кухне.
