И тут он осознал, что они видели совсем не то, что произошло на самом деле. В голове промелькнуло видение – он и девушка, словно в замедленной съемке, на фоне огня, её руки, обвившие его шею, и его, стоящего рядом, поддерживающего её, как герой с киноплаката. Он увидел, как в воображении репортеров сложился идеальный образ: именно он вынес девушку из огня, именно он стал её спасителем.
Мгновение длилось вечность, но внутри Эрика что-то щелкнуло. Он вдруг понял, что не нужно ничего объяснять. Никто не спрашивал, действительно ли он совершил подвиг. Все уже сделали выводы, и эти выводы были просты и понятны – Эрик герой, он спас девушку от смерти. Вопросы репортеров звучали не для того, чтобы узнать правду, а чтобы подтвердить миф, который они уже создали в своих головах.
И вот перед ним стоял выбор – развеять иллюзию и рассказать, как все было на самом деле, или воспользоваться моментом, окунуться в этот образ, который ему навязали.
Эрик старался выглядеть спокойно, но волнение в нем нарастало с каждой секундой. Толпа репортеров, словно плотная стена, окружила его, освещая лицо яркими вспышками камер. Он чувствовал, как пот стекает по его спине, но знал, что не мог позволить себе потерять самообладание. Каждый вопрос звучал, как удар молота, на который нужно было незамедлительно отвечать.
– Я… просто оказался рядом… Случайно, – повторил он, но голос его звучал хрипло, как будто пересохшее горло отказывалось работать. Он выдавливал слова с трудом, словно они застревали у него в горле. В глазах его читался легкий испуг, хотя внешне он старался сохранить маску спокойствия.
– Как вы поняли, что девушке нужна помощь? – перебила полная женщина с микрофоном, протискиваясь поближе к нему. Её высокий голос пробивался сквозь общий гул толпы, отчего Эрику казалось, что именно на её вопрос ждал от него ответа весь мир. Женщина, одетая в строгий костюм, нетерпеливо смотрела на него, как на животное в клетке, которому некуда было деться от ее пронизывающего взгляда.
Эрик медленно поднял взгляд, его мысли плавали где-то далеко, словно за завесой тумана. Мысли прыгали от одного фрагмента к другому, как испуганные мухи, не позволяя сосредоточиться. Он знал, что каждое его слово будет разобрано на мелкие кусочки. Репортеры внимательно ловили каждое движение его губ.
– Я… Я услышал крик… – неуверенно начал он, стараясь не смотреть в глаза женщине, вцепившейся в его ответ, как гончая в след. – Она звала на помощь, и я не мог её оставить. – Он чуть более твёрдо повторил, словно убеждая не только журналистов, но и самого себя в правдивости сказанного.
Толпа замерла в ожидании дальнейших подробностей, но Эрик снова замолчал. Секунды казались вечностью, пока он, почувствовав напряжение, поправил воротник рубашки и вытер мокрые ладони о брюки. Он знал, что стоит на грани – между героем и разоблачённым лжецом. Сказать что-то лишнее – и всё рухнет.
– Вы были в опасности? – прозвучал новый вопрос, откуда-то из задних рядов, от невидимого репортера, чей голос тонул в общей какофонии.
Эрик кивнул, хотя ответ звучал неуверенно даже в его собственных мыслях.
– Я просто сделал то, что должен был сделать, – добавил он, смотря вдаль, избегая прямого контакта глазами с толпой.
С каждым словом Эрику становилось противно. Он чувствовал, где-то там, в глубине души, что поступает словно вор, что присваивает себе чужую заслугу, чужую славу. Но эта мысль ему казалось находится где-то совсем далеко, и не должна доставлять ему неудобства. Через какое-то время он целиком и полностью был поглощен разговором с репортерами. Эрик все представил так, будто это действительно он спас ту девушку, и ни слова не упомянул о том черноволосом парне, который на самом деле спас девушку и самого Эрика рискуя собственной жизнью. Теперь этого парня не было рядом, и вся слава доставалась одному только Эрику. Репортерам не обязательно было знать, как все произошло на самом деле.
