Одноклассник Серёжа, безнадёжно влюблённый в Катю, на выпускном балу не отходил от неё. В преддверии разлуки он желал лишь одного – вырвать из уст девушки разрешение надеяться. Но Катя весело смеялась, видя его грустные глаза, и всё время повторяла: “Серёженька, наступит завтра, и всё будет по-другому. Детство кончилось, а из него, как правило, мы берём лишь воспоминания, но не ждём продолжений” ….
Аттестаты получены, балы отгуляны. Пришло время выезжать из детдома. Вечером девчонки обсуждали, в какой город поедут учиться. Рассуждала Катя, а Люба молча слушала.
– Надо ехать в большой город. Сразу в несколько вузов подадим, в большом городе легче выжить, – начала Катя, для большей убедительности она ходила по комнате.
– Конечно, и опасностей там больше, – перечила она себе. – Но я так полагаю, подруга, пока не выучимся, профессию не получим, на работу не устроимся, ни о каких развлечениях не может быть и речи. О парнях даже думать забудь! – строго сказала она, обращаясь к Любе.
– С тобой, Катька, и замуж не выйдешь, – вставила Люба.
– Да пойми ты, дурочка, задумайся, почему нас мамки в роддоме оставили?
– Ну?
– Ну что “ну”! Оттого, что были они без образования, без профессии, и их, непутёвых, никто приличный замуж не взял. Ясно! А стали они непутёвыми от того, что о гулянках только и думали, вроде тебя. Понятно?
– Да.
– Вот и хорошо. Едем мы с тобой в Новосибирск. Будем поступать в институт. Ты в какой институт хочешь?
– Не знаю, – помялась Люба.
– Я считаю, тебе в литературный надо, ты же стихи пишешь.
– Ты думаешь, я туда поступлю?
– Да! Всё решено, обе поступаем на литературный факультет.
– А тебе зачем, может, ты в другой? Ты же медициной бредишь, – робко напомнила девушка.
– Ну нет уж, я тебя одну не оставлю! За тобой, подруга, глаз да глаз нужен.
– Спасибо, Катюша.
– Спасибо скажешь, когда известной поэтессой станешь. Наверняка, забудешь про меня?
– Никогда! – растроганно сказала Люба. – Без тебя я бы давно пропала.
Билеты до Новосибирска оплатил металлообрабатывающий завод их города Саранска, который шефствовал над детдомом, кроме этого девушкам были выданы небольшие подъёмные – деньги на первое время.
Вот и всё. Мосты сожжены, возвращаться некуда! На их место пришли новые Кати и Любы. Конвейер человеческой безответственности и бессердечия работает безотказно.
Старый вагон, в котором располагались их плацкартные места, выглядел совсем непрезентабельно. Краска во многих местах облезла, и на её месте появились большие куски, проеденные ржавчиной.
– Если внешний вид такой страшный, тогда что будет внутри? – расстроено сказала Люба, с трудом таща за собой чемодан на колёсиках, поверх которого был привязан ещё один.
– Да ладно, что ты? Мы же не жить там собираемся. Доедем – и забудем про него, – успокаивала подругу Катя. Она тоже, как и Люба, была нагружена под завязку. А что им оставалось делать? Эти вещи – всё, что у них было. К большому их удивлению, внутри вагона было очень уютно. Наверное, оттого, что было чисто. Занавески на окнах сверкали своей белизной, и, накрахмаленные, они столбиками тянулись вдоль окон. Чистый пол, чистые столики. Настроение сразу улучшилось. Одно место было нижнее, другое верхнее.
– Я сплю внизу, – сразу скомандовала Катя, а потом шёпотом добавила, – Вещи караулить надо. Любе досталась верхняя полка.
Пока ехали – спали по очереди. Катя очень боялась воров, потому Люба спала ночью, Катя днём, забравшись на верхнюю полку, уступив своё место на нижней Любе. Приехав в Новосибирск, первым делом поехали в университет. Как оказалось, литературного факультета там не было, а был факультет журналистики. В приёмной комиссии им посоветовали педагогический.
