Именно Рин, не Дарина. Я любил ту девчонку, с ума без нее сходил. В прямом смысле. Но она вернулась совсем другой. Словно улучшенная версия самой себя. И дело не в дорогой одежде и косметике, не в новом образе. Она сама стала увереннее и смелее. Она хотела меня. Она упрямо шла к своей цели стать моей покорной по собственной воле, а не по велению обстоятельств, случая и собственной глупости. Это безумно заводило. Моя девочка повзрослела.
Я сразу вспомнил, как Дарина объезжала меня в джакузи. Ей бы пошла роль домины. Разумеется, мне сразу представилась яркая госпожа, которая не просит, а приказывает. Черт знает что… Никогда такое меня не привлекало, но с Рин я бы попробовал.
- Кирилл, - вырвал меня из мечтаний голос Лизы. – Ты со мной? Все в порядке? Ты странно дышишь.
- А, да… дай мне минутку, схожу умоюсь.
Некрасиво, конечно, прерываться вот так для дрочки, но это лучше, чем витать в облаках. Я снова отправился в уборную, бросил на туалетный столик рваный синий шелк, прикрыл глаза, расстегнул брюки. Справился за три минуты, посмотрел на часы. Мы увидимся совсем скоро.
Когда я вернулся, Лиза уже заполнила все пробелы в расписании на следующую неделю.
- Спасибо, что совсем не помогаешь мне, - немного обиженно выдала она.
- Ты прекрасно справляешься сама. И мне не стыдно за это.
- Тогда назначь меня директором, - пошутила помощница.
Я взглянул на нее внимательно. Вот кто еще вырос за эти два года. И снова я был этому виной.
- Напросишься – назначу, - поддержал я ее шутливый настрой.
- Ага, только обещаешь, Салманов. Ладно, до завтра. У меня еще куча дел в городе.
- Пока.
Я махнул ей и уселся обратно за стол, чтобы уж точно не отвлекаться.
Ровно в десять вечера следующего дня я подошел к портье отеля, назвал свое имя, меня тут же проводили к лифту. Двери открылись прямо в пентхаус. Пройдя в тускло освещённую гостиную, я не сразу заметил Рин, но потом присмотрелся. Она стояла на балконе, смотрела на огни и людей. На ней было только боди, открывающее почти всю спину, и чулки. Бестия.
Я сжал кулаки, стараясь не представлять, что там спереди. И что это могут видеть все чертовы москвичи и гости города, которые сейчас кишат на Манежной. Вместе со злостью пришло возбуждение. Меня всегда заводила публичность. Дарина знала об этом. Вряд ли она ждала меня здесь просто так.
Но… Сначала дело.
- Привет, - проговорил я тихо, не переступая порога, оставаясь в комнате.
Рин едва обернулась, лишь мазнула по мне взглядом и снова стала смотреть вниз. Ведомый притяжением, я подошел к ней, встал позади.
- Пойдем внутрь. Нам нужно поговорить.
- Позже, - ответила она кратко.
Это было невыносимо. Стоять сзади, видеть ее голые плечи с бледнеющими отметинами моего рта, изгиб спины и вкусную попку. Она хотела моих прикосновений, а я медлил, зная, что все равно не сдержусь, потому что не хочу.
- Ты любишь Москву? – спросила Рин.
Я положил руки ей на плечи, наслаждаясь ощущением прохладной кожи. Ответил:
- Не знаю. Я всю жизнь здесь живу. Слишком много людей и машин.
- И никому нет дела до нас с тобой.
- Да. Пожалуй, за это Москва мне нравится.
- Они все здесь рядом, но не видят дальше своего носа. Хотя прямо сейчас происходит что-то важное у всех на виду.
Я сжал пальцы, массируя ее плечи. Дарина повела головой, сладко простонала.
- Ты хочешь, чтобы все видели тебя, да? Маленькая эксгибиционистка.
- Хочу, чтобы все знали, что я твоя.
