Врач позвала меня через несколько минут, деловито уселась за стол и сложила руки. Алина избегала моих взглядов, но явно уже не так злилась.
– Все в порядке, – сухо сообщила Татьяна Федоровна. – Я не вижу никаких отклонений, которые помешали бы наступлению беременности. По крайней мере, визуально. Есть легкая гипотензия, анемия, хотя лучше бы подтвердить это лабораторно.
– Гипотензия? – переспросил я.
– Давление немного ниже нормы. И Алина ослаблена. Понятно, что зачатию это никак не помешает, но ведь нужно еще и выносить. А для этого хорошо бы подготовиться: витамины, отдых, сон, свежий воздух. И что касается девственности… – врач сделала паузу. – Я не могу сказать, чтобы были какие-то показания для хирургического вмешательства. Ни повышенной плотности, ни чего-то подобного. Вы, конечно, можете решать на свое усмотрение, но искусственная дефлорация проводится под общим наркозом. Это лишний стресс для организма, я уж не говорю о сопутствующих рисках. И потом потребуется около недели на восстановление, прежде чем начать вести полноценную интимную жизнь.
– Так долго? – удивился я.
– Ну в идеале – да. Разрезы заживают хуже, чем разрывы, как показывает клинический опыт.
– Я вас понял. Хорошо. Тогда пусть завтра к нам на дом приедет медсестра, возьмет недостающие анализы, и я буду ждать от вас звонка или сообщения.
– Как скажете, – кивнула Татьяна Федоровна.
Мы с Алиной вышли из клиники, и я уже направился к своей машине, но Алина задержала меня, смущенно косясь на Александра, водителя.
– Что ты решил? – сердито прошипела она.
– По поводу? Ты сама все слышала.
– Насчет… – она замялась. – Насчет операции.
Если честно, я сам еще не знал, что решил. Конечно, подвергать Алину риску было немыслимо. И кто вообще придумал этот бред с общим наркозом? Есть же какая-то местная анестезия? И еще неделю восстановления? Нет, к такому я определенно не был готов. Но вот причинять ей боль…
– Посмотрим, – с деланным равнодушием произнес я вслух. – Так долго ждать не имеет смысла, конечно.
– Конечно, – согласилась она, и на ее фарфоровом личике проступило облегчение. Но почему? Так боится операций или все-таки хочет, чтобы это был я? И тут она посмотрела на меня, с задумчивым прищуром и выдала такое, отчего у меня кровь зашумела в ушах:
– Если ты не хочешь возиться сам, я могу попросить Витю…
Ты издеваешься?! Витю? Этого очкастого придурка? Да где гарантии, что он вообще отыщет нужное место!
– Вот уж как-нибудь без его помощи, – бросил я и вдруг заметил в ее глазах злорадные огоньки. Просто решила поддеть меня, отомстить за кабинет врача… Что ж. Почти туше. Вот только шутки шутками, а принадлежать она все равно будет мне, и здесь милой Снегурочке меня не переиграть.
Я смотрел на нее при солнечном свете и с неохотой признавал правоту врача. Алина была похожа на человека, которого десятилетиями держали в подземелье: нездоровая бледность, худоба… Нет, я любил ее хрупкую фигурку, но теперь к ней было страшно даже прикасаться, не ровен час случится перелом.
– Я хотела еще в больницу сегодня заехать… – робко начала она, но я пресек этот разговор, коротко мотнув головой.
– Даже не думай. Тебе нужен отдых, сама слышала. Я вечером приду не очень поздно, и к моему приходу приведи себя в порядок. Саша! – окликнул я водителя. – Я закину тебе денег на карточку. Свози ее в какой-нибудь салон красоты… Приличный. Чтобы к вечеру она была готова и выглядела на все сто. И Алин, купи себе что-то…
