- Визит вежливости, так сказать. Они теперь будут по очереди к нам таскаться, вот помяните моё слово.
Посмотрела на Истомину:
- Лен, ты можешь больше им не готовить, пусть сами себя обслуживают. Я сказала, что мы будем местным старичкам помогать. Думаю, институту вообще плевать, чем мы тут занимаемся. Нам лишь бы до отъезда продержаться. Картошку они и без нас выкопают…
Но Истомина была из другого теста.
- Нет, девочки, я пообещала, что буду варить, поэтому нарушить слово не могу.
Так и хотелось сказать: «Ну и дура!», но мы просто понимающе переглянулись с Томилиной.
Её выбор. Пусть…
***
А дальше наши дела пошли как по маслу. Дрыхли мы с Томилиной едва ли не до обеда. Потом грели чайник, умывались тёплой водичкой, приводили себя в порядок и шли… гулять.
Старушкам наша помощь была без надобности. Соломон Аристархович тоже сам управлялся со своим хозяйством. Делать нам было нечего. Добрались до клуба. Там и правда была хорошая библиотека: читали книжки, играли в карты, крутили причёски друг другу, ногти красили.
Лена Истомина исправно трудилась на поприще кулинарии. Мы в ту сторону даже не смотрели. Верещагин выделял ей каждый день помощника – истопника и водоноса, поэтому она справлялась и без нас.
Голодом мы не сидели. В субботу приехал папа Томилиной и привёз нам помимо хозяйственного скарба колбасы, конфет, печенья, маминых пирожков и варенья. Короче, мы блаженствовали!
Омрачало одно – визиты из вражеского стана. Что ни вечер – то гости. Уже и угощение попрятали, так они стали со своим приходить.
Аки коты мартовские парни пытались нас кадрить, но мы держались. Язвили, отшучивались, переводили разговоры на нейтральные темы, но не давали сократить дистанцию.
Коля Бунько наведался лишь единожды. Попал в неудачное время: я мыла пол и жёстко послала гостя вдаль, дабы не топтал сверкающие чистотой половицы.
Обиделся…
Позже узнала, что окрутил Ленку Истомину – они аж целовались!
Постепенно до мужиков дошло, что ничего с нами не выгорит. И большая часть парней переключилась на местных девчонок – закадрили доярок. Их было мало, но это лучше, чем ничего. Справляли свою «секс-нужду» в бане, которую топили почти каждый день. Мы брезговали там мыться, ходили в баню к Соломону Аристарховичу.
И вот нам осталось до отъезда четыре дня. Уже знали, что девчонки с нашего факультета живут и работают в соседней деревне. Ехать до неё далековато, а пешком напрямик через поле, лесок и речку с хлипким мостиком – рукой подать. Вот мы и решили, что надо к ним перебираться и уезжать вместе. Не в одном же вагоне со своими охламонами трястись.
С парнями к тому времени общение перешло в жёсткие пикировки. Они злились, что им попались такие крепкие орешки. Ещё больше их бесили наши длинные острые языки. Ну, да, умели задевать за живое, нажимать на красные кнопочки, подмечать недостатки и умалять достоинства.
Накануне своего перебазирования в другую деревню, наведались с Томилиной в летнюю кухню, налили духов в молоко (хрен теперь ведро отмоют), подпёрли входную дверь снаружи хорошей такой оглоблей, вылили ведро воды на плиту (путь растопить попробуют).
Месть была безжалостной, но глупой. А что вы хотите от вчерашних школьниц?
Рано утром взяли свои пожитки и отбыли к однокурсницам, похихикивая и переглядываясь по дороге. Истомина была не в курсе нашей вылазки, берегли её «нежную дружбу с мальчиками».
