Александр провел рукой по лицу, потёр подбородок с наметившейся вечерней щетиной, приоткрыл окно. В салон ворвался свежий вечерний воздух с ароматом хвои и приближающегося дождя. Его машина стояла на узкой подъездной дорожке, среди густых голубых елей, клёнов и посаженных в ряд кустов мелких диких роз и туи.
Александр расслышал чей-то приглушенный смех и далекие отзвуки музыки — на террасе, под открытым небом играл джаз-оркестр. Послышался рокот мотора. Автомобиль Демида поравнялся с его. Брат нахмурился, жестом руки и выражением лица спросил, всё ли нормально. Александр ровно так же молча, жестом руки ответил, что всё в норме и указал ему пальцем вперёд, на дорогу. «Встретимся дома». Демид кивнул и двинулся дальше. Средний брат всегда понимал его без слов. Чего не сказать о младшем.
— Зачем вы всё это мне рассказали?
Он взглянул на неё. Она сидела, обняв себя руками и вжавшись в кресло. Её взгляд потух, и сама она словно сдулась, притихла. Его вопрос смутил её.
— Не знаю. Я не знаю, — она затрясла головой, потёрла виски. На запястье звякнул золотой браслет с подвеской. — Вы помогли мне тогда. Я вам обязана...
— Не стоит. Вы мне ничем не обязаны.
— Я обязана, как минимум, быть с вами честной, — твёрдо завершила она, прямо и откровенно взглянув на него. Её кошачьи глаза были густо подведены чёрным, в них плескался скотч со льдом. Алек вдруг отчётливо вспомнил, как держал её на руках — жаркую, дрожащую, невероятно тонкую и хрупкую — и отвёл взгляд.
— Эмилия, люди такого типа имеют неприятную особенность. Они быстро пресыщаются. Вы ему наскучите, и он вас просто выбросит. Или убьёт. Вы понимаете это?
— Да. Пусть так. Я устала бороться.
Она отвернулась к окну, закинула ногу на ногу. Тонкая искрящаяся ткань натянулась на её сочном бедре, обняла крепче стройную, длинную ногу. Блеснули тончайшие ремешки босоножек. Из-под шлейфа платья показался высокий, как ножка фужера, каблук. У Александра помутился рассудок — захотелось дотронуться до её узкой ступни, провести ладонью вверх до колена, огладить бедро… Предложение прокурора показалось ему чертовски заманчивым.
Зазвонил мобильный.
— Прошу прощения.
Алек не сразу попал по кнопке ответа. Это был младший, Данил. Его голос звучал напряжённо.
— Час назад в доме Романова провели обыск. Ничего не нашли, но нервы попортили знатно. Ордер выдал Осипович, значит, Калинских уже начали рыть под нас. Готовлю встречный иск.
Фёдор Романов был одним из ближайших друзей семьи — успешный бизнесмен, владеющий сетью логистических компаний, благодаря поддержке Воскресенского почти монополист в железнодорожном бизнесе. Услугами его транспортных компаний Воскресенские пользовались при перевозках вещей и средств, которые нельзя было декларировать, а также людей, которые находились на территории страны нелегально. И порой тех, кто отправлялся в своё последнее путешествие в чёрных пластиковых мешках. Это был весомый риск. Калинских продумал всё задолго до их сегодняшнего разговора. Но Александр не предполагал, что те самые пресловутые последствия, о которых говорил отец, начнутся ещё до того, как он покинет мэрский бал. Александр вспомнил фальшивую улыбочку господина прокурора.
Вот же тварь.
— Я понял.
Его ждали дома. Он положил телефон и повернул голову. Эмилия так и не покинула его машину. Она словно бы ждала чего-то, какого-то логического завершения разговора.
