Молчание.
Я оглянулся на звук идущей машины. Покрышками по гравию – неприятно на слух.
Нас догнали и остановились чуть впереди. Дверцу открыла Изабелла, и вышла к нам в спортивном костюме. Она сказала удивленной Эллочке: «Теперь его забираю я. Ты не справилась».
Эллочка заныла со слезами: «Это я его жена, а не ты. Еще немного, и он все поймет. Он уже смирился».
Я вмешался и сказал: «Изабелла, я так рад тебя видеть».
Не стесняясь, Эллочка зарыдала и глотала слезы и сопли.
«Садись в машину», сказала ей Изабелла. «Ты едешь домой, а мы прогуляемся». И попросила шофера: «Вынь мой рюкзак из багажника».
Эллочка залезла в машину и громко хлопнула дверцей. Потом чуть выглянула из окошка и прошипела мне, утираясь: «Ты еще пожалеешь. Она страшный человек».
Машина развернулась и ушла в направлении Иерусалима. Изабелла натянула рюкзак на спину: «Ну, пошли, герой-одиночка. Хорошо сражаешься. А водку пить не надо. Это только ухудшит твою ситуацию».
Я спросил: «Ты мне скажешь что происходит?»
Она ответила, сразу отстраняясь: «А ничего не происходит. Мы идем паломниками в Вифлеем. Ты ведь верующий – вот и помолись».
Она бодренько стартовала. Я поплелся сзади, разочарованный безнадюгой. Вся надежда была на Изабеллу. Что у нее там в рюкзаке?
«А ничего, милый. Водичка и сендвичи», сказала она, даже не оборачиваясь.
Я и забыл, что они все слышат. Я думаю громко.
«Даже если бы ты думал тихо, тебя все равно услышат». – отправила она мне как мессидж. «Меня не слышит никто, если я не захочу. Как говорит Тригер: я думаю, а ты маразмируешь», добавила мне моя любовь.
«Не плохое начало для новой пытки», мелькнуло у меня в голове. На этот раз бесшумно. Отчего Изабелла подозрительно нахмурилась.
Она остановилась. Посмотрела на меня внимательно. «А это интересно. Совсем неплохо. Значит, решил спрятаться?»
«О чем ты? – спросил я как ни в чем ни бывало. И подумал, но громко: «Вот тебе. Как ты – так и я».
Она рассмеялась: «Да ты молодцом. Далеко пойдешь. Скоро мной командовать будешь».
Я пожал плечами.
«Ну вот», сказала она. «Так и надо».
Дальше мы шли молча. От усилия не думать и не мыслить я выдохся на такой жаре.
У дороги стояла арабская кофейня. «Зайдем», сказала Изабелла. «Передохнем немного».
Домик в пустыне – белая мазанка с плоской крышей. По фризу шла арабская вязь, очевидно с пожеланиями гостеприимства.
Мы преодолели каменные ступеньки и обрели себя в прохладе небольшой залы с аккуратными столиками. В глубине – стена с кофеваркой и сендвичами. Сели у окошка. Из-за стойки выплыла хозяйка, и мы заказали два эспрессо. Затем сипло дышали с наслаждением, медленно отходя от убийственной жары.
Хозяйка принесла нам крошечные чашечки горячего эспрессо и разрешила покурить.
Выпив чашечку, я повернул ее кверху донышком и поставил на блюдце. Через минуту, дав гуще кофейных зерен сползти вниз по стенкам чашечки, я снова поставил ее в обычное положение.
«Гадать будешь?» спросила Изабелла.
«Попробую», сказал я скромно.
Я рассматривал кофейный рисунок на стенках фарфора. Три человека с напряженной мускулатурой тащили на веревке четвертого. Веревка обвилась вокруг его шеи, он сопротивлялся, руками пытаясь ослабить натяжение, ногами упираясь пятками в землю. Отчаяние охватило меня, наподобие той веревки, за горло. Я с ужасом уставился на Изабеллу.
«Что с тобой?» спросила она, почувствовав неладное.
Я сказал: «Это Дверной, Асе и Левочка. Они волокут меня на место казни».
