Он опоздал на пятнадцать минут. Впрочем, я знал, что он имеет обыкновение опаздывать, поэтому вышел на парковку своего склада только тогда, когда увидел его кортеж на подъездной дороге.
Три «Ауруса» выстроились в ряд напротив распахнутых ворот. Ещё четыре автомобиля оставались здесь со вчерашнего вечера, вместе с охранниками и снайперами.
Посвящённый сам открыл дверь, вышел и, увидев меня, быстрым шагом направился навстречу.
Остановившись возле меня, он протянул руку. Я ответил на пожатие, оказавшееся крепким и сухим.
– Герман? Э-э-э… – запнулся он, намекая, что я должен представиться по отчеству.
– Просто Герман, – ответил я. – Сюда, пожалуйста.
Я указал на проход между воротами.
– Хорошо, – кивнул клиент. – Примите мои извинения за вчерашнее недоразумение. С учётом всей ситуации люди нервные… стараются перестраховаться.
Сам он представляться не стал. Впрочем, в этом действительно не было необходимости.
– Вежливость ведь не просто так придумали, – вздохнув, ответил я. – Когда-то кодекс поведения среди аристократии помог резко сократить число случайных жертв в этой среде.
Он улыбнулся.
– Верно, вы правы. Вежливость – это ценно.
– Извинения приняты, – ответил я.
Клиент вдруг посмотрел на мой «Лэнд-Крузер», притулившийся в углу парковки, возле самых ворот. Я оставил машину снаружи накануне, как напоминание охране, что это всё-таки не их территория.
– Вы консервативны, – заметил посвящённый.
– Как и все люди моего рода занятий, – ответил я.
– Это правда… вы позволите? Посмотреть ближе?
– Разумеется, – немного поколебавшись, ответил я.
Он подошёл к машине.
Этот «Лэнд-Крузер» сотка был настоящим. Моя гордость. Среди технически сложных изделий настоящие вещи попадаются редко. Собственно, чем сложнее предмет, тем меньше шанс, что попадётся настоящий экземпляр. Слишком много людей участвуют в его создании, в таких условиях сложно вкладывать душу.
Дедушка считает, что сам создатель серии присутствовал на конвейере, когда собирали этот экземпляр. Возможно, в последний раз в своей жизни.
Настоящих автомобилей во всём мире меньше сотни. Настоящих самолётов, насколько мне известно, нет ни одного.
Мне невероятно повезло с покупкой этого «Круизёра». Я обнаружил его случайно, лет пятнадцать назад в «Зелёном Углу» во Владивостоке. Его продавал какой-то моряк, в сильном похмелье. Он даже торговаться толком не стал, так ему хотелось поскорее избавиться от этой нудной обязанности.
Потом, немного покопавшись в документах, я обнаружил, что авто выставили на аукцион родственники погибшего владельца, который разбился на мотоцикле в центре Токио. Уверен, они даже не приближались к машине.
Когда я впервые прикоснулся к его чёрному глянцевому кузову, перед глазами сразу же развернулась панорама ночных улиц мегаполиса, стремительно несущихся мне навстречу. У меня даже сердце зачастило от такой гонки.
– Подскажите, он ведь… настоящий, верно? – спросил клиент.
Я с интересом посмотрел на него.
– Нет-нет, не подумайте чего лишнего, – улыбнулся гость. – Я не могу видеть такие вещи. Просто спросил наугад.
– Автомобиль не продаётся, – сказал я.
– Понимаю, да… хотя, если вдруг передумаете – дайте знать, – улыбнулся он.
Я понял, что это его поведение в определённом смысле было прощупыванием границ. Он чувствовал себя уязвлённым после моей небольшой нотации про аристократов, и, надо признаться, мне это даже льстило.
