Ваню передернуло, он вскочил со своего места и кинулся к Златославе, пытаясь разогнаться как можно быстрее, чтобы у него хватило силенок откинуть ее правее прицела. Парнишка несся со всех ног, перепрыгивая лежащих и сидящих ребят, запинаясь об коряги, но не замедляя бега. Он добрался до воспитательницы меньше чем за секунду и успел. Прогремел выстрел. Он был резче и яростнее остальных. Болезненнее предыдущих. Ванино тело пробила дрожь, он затрясся, тяжело сглатывая. Боль прорезала все его тело, особенно плечо. Да, мальчик успел, в этом сомнения не было. В эту же секунду партизаны смогли вычислить этого последнего, прячущегося за деревом, фрица, и всадить ему пулю в лоб. Путь к спасению был расчищен, и Ваня, закрывая глаза, невольно улыбнулся. Последним его ощущением были нежные руки воспитательницы, которая сразу же подхватила его. Ваня не слышал, что она пылко говорила, но почувствовал ее слезы на своих волосах и лбу.
Тяжело тянулась оставшаяся дорога. Дул холодный порывистый ветер, небо ни разу не просветлело. Ваня чувствовал, как в плече пульсирует кровь, чувствовал ужасное жжение в мышцах, словно об его плечо тушат одновременно десять сигарет. Несмотря на то, что рана очень скоро была перебинтована, мальчик потерял так много крови, что уже не различал четкую грань между реальностью и иллюзиями.
Он потерял сознание и не вспомнит, как им всем удалось добраться до деревни, как ребят разместили по избам, и как молоденькая медсестра носилась возле койки ребенка, пытаясь сохранить мальчику жизнь…
*****
Старичок тяжело покинул детский дом и вышел в сад. Здесь цвели старые яблони и вишни. Сказочная красота и такое спокойствие. Каждое мгновение наполняло душу чем-то неповторимым и удивительным. Старичок аккуратно присел на скамейку, слишком уж он долго простоял на ногах и боялся потерять равновесие. Вдруг слух дедушки уловил звук приближающегося мотора. Он сразу же поднял голову в небо. Разрезая чистое синее небо, по нему несся самолет. Из глаз старичка покатились старческие слезы. Конечно, этот пролетевший самолет ничуть не походил на тот, с которым были связаны все его ужасные воспоминания. Все пережитое, все самые тяжелые воспоминания так четко всплывают из памяти в старости, а поэтому Ивану Александровичу было не удержать слез. Он аккуратно достал платок и зарылся туда лицом, то ли стыдясь слез, то ли продолжая оплакивать прошлое.
*****
Мальчик вышел на улицу после нескольких дней, проведенных в душной избе, где ему спасали жизнь. Плечо ныло и болело, но боль уже немного притупилась и не была, по крайней мере, такой невыносимой как поначалу. И он терпел ее, не подавая виду взрослым. У них и так много проблем, а уж он-то справится один со своей болью.
В этот самый момент, как Ваня вышел из избы, небо разрезал грохот. Ребятишки из разных углов кинулись на поляну, они махали руками, приветствуя самолет. Ваня посмотрел на небо. Это был тот самый самолет, который должен был увезти ребят из этой деревни.
Ваня, не раздумывая, стал тоже бежать к месту приземления самолета, но тут его кто-то остановил. Ну, конечно, это была Златослава. Та самая воспитательница, которая ни на секунду не отходила от койки мальчика. Она и сейчас отлучилась ненадолго, ей надо было покормить ребят: свою группу, которая ждала ее в другой избе. Златослава нежно посмотрела на Ваню.
– Тебе еще нельзя бегать, Ванютка, – она остановила мальчика. Теперь только Ваня осмотрелся. Он стоял на холме, а под этим самым холмом, на поляне, приземлился самолет и оттуда выпрыгнул летчик.
