Центры притяжения - страница 21

Многие люди в такие времена снимаются с мест насиженных и отправляются в путь, порою совсем неизвестный, не зная, что ждёт их в местах чужих… Они с болью и тоской покидают нажитые места и, отрываясь от дома своего, испытывают боль. Кто из них знал, какая участь предостерегает в новых местах, никто! но открепляются и едут в стороны чужие. Зовутся они беженцами. Думалось ли, что когда-нибудь такая участь выпадет мне… Да жизнь полна сюрпризов, пришлось испытать.

Художник Винтенко Борис Михайлович (1927—2002). Весна на Ингуле

Долгими часами бродил улицами, бывал в разных парках и скверах мною любимых, сидел на берегу реки Ингул, посещал уголки, где хорошо думалось, где никто не мешал и везде вставал вопрос – как поступить?.. Оставаться или уезжать… Окончательный вывод дался не сразу. Думалось, размышлялось и часто отбрасывалось, как окончательное решение? Мои родные методично уговаривали на скорый отъезд, ими убеждалось, доводилось аргументами мол, года-то какие, кто может позаботиться обо мне, если заболею… Железная логика! Понимая это как неоспоримый факт, любой человек соглашается с великим трудом. Его держат в обжитых местах множество связей, крепко, надёжно… Однако ежедневная настойчивость и убедительность сделали своё дело, пришлось согласиться. В увещеваниях моих родных была своя правда. Такая, какая есть…

Вспомнились слова Мамы. После переезда с Дальнего востока в центр Сибири, на вопрос: «А ты скучаешь?» К слову, прожила она в Амурской области более пятидесяти лет, Мама ответила:

– «Нет, мне здесь хорошо! Как будто там и не жила. Только одно тревожит, могила Отца вашего, кто навестит?.. Об ней, одной грусть накатывает, а остальное…? Все здесь, дети, внуки!.. Что мне ещё надо?..»

Точно! Что мне ещё надо?.. Здесь был один, дети разъехались, кто где. К ним родным и пролегала дорожка, а куда ещё, кто меня ждал, кому я в свои годы был нужен? Только родным!..

Осталось совсем немного, упаковать последний багаж и окинуть взглядом на всё оставшееся, что приходиться покидать под этим небом этого города и отправляться в путь. Куда? К кому? И зачем? Это вопросы если и не вслух всё равно задаются тем, кто стоит на пороге пути. Даётся такое решение мучительно, до чувства страха и боли сквозь слёзы. Оставлялось всё, что накопилось за годы и десятилетия, да что там материальное – мишура! это проходящее… Оставалась здесь память о счастье, о горе, о днях падений и мучительных поисков. В этих местах я был, с какой силой счастливый, с такой же силой и несчастный. Здесь оставалась связь со всеми, кого знал. Расставание с улицами, где гулял, где весной утопало всё в цветущих деревьях черешен и вишен, я с маленьким сыном и его мамой выходили к частному сектору и не спеша шли, любуясь белым их цветом и вдыхая густой, как нектар аромат. Здесь летние месяцы заполнялись липовым цветением и его медовым запахом. Голова кружилась!.. Где-то здесь оставалась тень моих хождений, на многое она бросала своё затемнение, возле многого стояла, пока её хозяин любовался, либо грустил… И всё это надо было оставить и не просто оставить, а навсегда покинуть!.. От этого плавилось сознание и, что греха таить часто шли слёзы, короткие, но горькие и солёные…

С годами становишься более сентиментальным и плывёшь под напором вспоминаний и воспоминаний, а всему виной они, связи, которыми привязываешься к городу, паркам, людям, культуре. Крепкие, очень крепкие связи, ко всему прикрепляешься, а ко многому прикипаешь. Связь по земному понятна и по бытовому оправдана, да в вечности мизерна и для развития духа неблагоприятна. Ах! эта клейкая связь, укоренившаяся годами в быт, какую надо было нарушить, разрушить и дать место новому. Так по каждой ниточке, какая скрепляет тебя с бытом, приходиться прохаживаться и стараешься без боли, отвязывать и откреплять. Стараешься… Да где там!..