Разговор наш прервали на самом интересном месте, меня позвали. Дела «служивые» требовали к себе… Встал с неохотою, мне хотелось рядом посидеть со стариком, да послушать его жизнь… Наверное, и он хотел с кем-нибудь поделиться ею, рассказать благодарному слушателю, наболело за всю его жизнь… Много ли надо старому? внимание и участливость… «Ах ты ж негоразд какой! Делать нечего…».
Осмотрел ещё раз окрестность. Она вся светилась и переливалась в тёплых перетоках воздуха, в зыбких вибрациях. Даль светлая терялась в мареве…
– До свиданья, отец!
– Да пабачэння, служивый, да пабачэння…
* * *
В последний момент я оглянулся на место где сидел, старик был на месте, хорошо виднелась его белая голова, сидел согбенно, непосильной ношей прожитых лет придавленный, опирался на свою клюку, что держал между ног и глядел… Куда глядел? Только не в местность пред собою, в пространство всматривался пробежавшей жизни и вслушивался и, я убеждён, что-то слышал он там. Не устаю удивляться судьбам людей, как они сердечные выдержали всё… Где силы брали, терпеньем запасались, в каких местах черпали силы жить после стольких испытаний? А мне? мне надо было ещё остаться, дела подождали бы, я услышал бы повесть о жизни простого человека, самого главного на земле, на котором и строится всё, на плечах которых покоятся века седые и стоит заглянуть в них пытливым взглядом, то и увидим, и услышим их, века и людей…
Всё записывается материей предметов, всё отражение явлений окружающих и сберегается для будущего пытливого ума. Наверное, чуткому уху ещё слышны в этом месте голоса и писки детей, разгорячённый шёпот влюблённых, молитвы старушек, да шумные песни хмельных людей. Многое может сохранять пространство, записывая в свои информационные блоки пробежавшую жизнь. И будет такое время, найдутся способы регистрации той энергии, той информации, что конденсирует всё живое и всякая материя. Это пока недоступно для исследования, но «…память природы, фиксирующая все виды лучей, служит доказательством восприимчивости материи. Вещи, предметы, камни и живые существа фиксируют в себе все, вокруг них происходящее, способностью, ничего общего с обычной памятью не имеющей…».> [3]
Неважно, какой национальности здесь проживали люди. Главное они радовались жизни, небу, цветам, пению птиц по утрам и вообще всей жизни, всему широкому её объёму с севера на юг и с запада на восток. Всей гамме звуков и палитре красок, всему спектру эмоций и чувств.
И вот всё ушло, погрузилось в небытие во времени и остались лишь следы их пребывания на этой земле, но пройдёт какой-то отрезок времени, сотрутся и они. Вот как! устроено… Волной смывает одних, им на смену приходят другие, а у других будет по-другому многое, не такое как было до… Но и они уйдут, так как «всему своё время и время всякой вещи под небом…».> [4]
А нам, что делать, живым?..
А нам жить!..
Июль, август 2022 года, Щецин
– — – — – — – — – — – — – — – — – — —
>[1]Карамзин Николай строки из стихотворения «Время»
>[2] Изречение древнегреческого политика и поэта Хилона из Спарты (VI в. до н.э.), приведенное историком Диогеном Лаэртским (III в.н.э.) в его сочинении «Жизнь, учение и мнения прославленных философов».
>[3]Грани Агни Йоги. 1953г. 423
>[4] Из Экклесиаста Глава 3
