Пересвет положил руку деду на плечо и прошёл мимо.
Ещё и петухи не пропели, когда он подходил с Вечезаром к богатой домине, из которой показалась тревожная большуха27. Глядя в глаза Пересвету, она задержалась на пороге, но, кинув взор на Вечезара, отошла. Князь внутрь скрылся. Проследовав мимо двоих уношей, на коих и не глянул, он в ложницу вошёл. В её в потёмках разглядел он деву, сидящую в свете маленькой лучины. Без слов Богданович кивнул той к двери.
– Матушка не повелела вас одних оставить…
– Пошла вон, Озара.
Скрестив руки, он смотрел, как не торопилась баба. Однако же, причмокнув, поднялась и вышла, дверцу затворив.
Пересвет не сразу двинулся. Сжав зубы, он стоял, глядя в пустоту. После подошёл к углу ложницы и положил ладонь на белёсую головку, с которой ниспадала на пол тонкая коса. Съёженная девичья фигурка, чуть заметная в углу, в рубахе, больше походила на мешок какой. От прикосновения двинулась. Поднялась и повернула к нему лик печальный. Очи к Пересвету так не обратила.
– Сестра мне говорит, что она заслуживает того боле, чегой ты даруешь мне. Я не знаю, что сказать… Ей ты, княже, приглянулся.
Покосился Пересвет на дверь закрытою постельной.
– Страшно, княже, мне. Берегут меня родные, да не своя я тут уж. Гонят. Понукают.
– Довольно с меня твоих слёз. В детинец со мной едешь.
– Нет! – вцепилась она в отвердевшие плечи Пересвета. – Семья моя здесь. Матушка. Заберёшь – не смогу их видеть боле. Запереть тебе мя придётся. Братья говорили. Батюшка узнает твой. Люблю тебя я, княже. Но не могу я боле. Не могу…
Слова давались ей с трудом. Слёзы на очах блестели. Пересвет убрал растрёпанные пряди у неё с лица.
– Сестрица моя посильнее… Она тоже из рода моего. С народа…
– Глупая, Белян, ты. Верно батька говорит твой. Не поймёшь никак, что всё свершилось от моей с тобою встречи. Полюбил робкие глаза твои. Прятать начала семья, отыскал на силу. Не уж, что ли, не помнишь, как родные твои встали с вилами да косами супротив моих мечей? А ты в рыданиях в ноги мне кинулась, чтоб оставил, не губил, не разлучал с семьёй. Да только жизни без тебя мне не стало.
Целовал Пересвет Беляну. Хотела сказать ему что-то девица, да не выходило. Рубаха с постели упала её. Князь ласкал любовь свою. Обняла его Беляна, в руке зажимая мужью косу.
Светало, когда Пересвет вышел из домины вместе с своей милой. Ожидавшие его дружинники поднялись. Обняв напоследок Беляну, князь исподтишка глянул на окруживший дом люд. Взгляд остановился на Вечезаре с сынами его, что внимательно и недобро глядели на них. Как рядом возникла большуха, Пересвет отпустил Беляну и на коня вскочил.
– Не знаю, когда в следующий раз смогу на «вече» быть. После сообщу. Прощай.
– Гой, княже, Гой. – Князю Вечезар ответил.
Пересвет на скакуне ринулся к стенам детинца.
Распевали петухи. Скоро улицы проснутся. Дружина разошлась. Пересвет поднялся по ступеням княжеской домины. В дверях его встречал сидящий на скамье в дрёме Ярослав.
– Вернулся? – вяло буркнул он, потирая очи.
– А ты, гляжу, всегда готов на подмогу выйти?
– Да ну тебя с твоими шашнями. Надо ли? Вот думаю. Спать охота.
– Ну, так иди. Что ждёшь?
– Поговори мне тут.
Как только Пересвет проводил брата взглядом, в дверях тут и возникли две знакомые фигуры. Старший Богданович не смог сдержать едкую ухмылку. А Игорь застыл в недоумении.
– А ты что здесь?… – опешил младший. Пересвет же, оглядев его и Челубея, молвил:
