Элоиза насмешливо посмотрела на мать:
– Это ты-то найдешь мне жениха? Такого, как у соседских семей?
– В конце концов, для Ридона ты просто прихоть, случайность.
– Да нет, мама. Он ждал ту, которая откажет. И только почувствовал мою слабость, начал реализацию своих замыслов.
– Не думаю, что все так мрачно…
– Конечно, мама! Все радужно! Великолепно! – истерично засмеялась Элоиза.
Женщина опустила голову, не зная, что посоветовать дочери. В достижении целей ты всегда один, можно находиться рядом, но тропинка настолько узкая и глухая, что только эхо поддержки слышится во время пути.
– Я приняла решение.
– Какое решение? – пробормотала женщина.
– Приму его предложение, – Элоиза словно пыталась ухватиться за призрачную решимость.
– Как?! Зачем?! Не соглашайся, у тебя есть возможность отмотать время назад.
– Мама, у тебя все дома? Не думай обо мне. Поверь, так ты избежишь больших неприятностей. Возвращайся домой.
– Я не могу тебя бросить.
– Очень прошу, позволь мне самой выбирать судьбу.
Мать, сдерживая слезы, погладила Элоизу по волосам. Даже сейчас она была ее маленькой дочкой, и никакая жесткость в характере не могла изменить грустных ассоциаций.
– Дай мне знать сразу, если нужно будет приехать.
– Конечно, мама.
Элоиза уже сейчас знала, что не увидит мать еще очень долго, если вообще будет время на встречу.
– Как представлю, что ты будешь с Ридоном, после всего, что о нем говорят. Убила бы!
Элоиза устало улыбнулась:
– Этого я тебе не могу позволить, в Ридоне сейчас заключено мое будущее.
Женщина с тоской смотрит на дочь:
– Ты фактически бежишь из дома.
– Думай о том, что я так спасаюсь. Все будет хорошо.
Мать наклонилась и обняла ее.
– Дай, я тебя поцелую…
Нежность матери на мгновение согрела Элоизу. Но она чувствовала, что время идет и не спрашивает ее согласия на перемены. Они сами набрасываются на нее, захватывают и уносят куда-то. Сопротивляться бесполезно, плакать и сожалеть о прошлом тоже.
– Мальчик!
Эти слова прозвучали, как эхо. Заурэ измучилась от невыносимой боли, доводящей ее до потери сознания. Схватки казались бесконечными, так это и было, роды длились больше суток и совершенно подкосили ее и без того изношенный организм.
Ребенка забрали сразу после рождения, и она даже не успела его увидеть.
– Какое имя выбрали? – бормотала Заурэ в полузабытьи.
Сначала ей никто не отвечал, но потом все же снизошли до объяснений:
– Дон. В честь отца, как продолжатель рода.
– Дон… Моего сына будут звать Дон…
Ее надолго свалила болезнь, благодаря которой девушка не увидела, насколько плачевным стало ее существование. Если раньше Заурэ ютилась в каморке, то теперь ее положили в общую каменную залу, пропитанную сыростью. Это было помещение для вновь прибывших рабов или для отбывающих из дворца за ненужностью.
Но только здесь к ее состоянию отнеслись с сочувствием. Людям было некуда идти, их эмоции обострились и зрелище больной молодой девушки, у которой отобрали ребенка, вызвало всеобщее сочувствие. Брошенные судьбой делились своим тряпьем, прикладывали ко лбу Заурэ холодные компрессы, и она понемногу отошла. Сначала девушка невидящими глазами смотрела в потолок, пытаясь поймать нити воспоминаний. Все было очень смутно. Любовь, была ли вообще эта любовь к Ридону?
Заурэ чувствовала опустошение и постепенно нарастающую в ней ненависть. Вся жизнь, которую она помнила, была чередой унижений и предательства. Если бы она могла воздать ему по заслугам, не убить, нет. Заставить почувствовать то, что пережила она. Пусть его сжигает любовь, невозможная и от этого еще более болезненная. Нет, отомстить ему она не в силах. Может быть, это сможет сделать его будущая жена. Элоиза. Интересно, какая она? Любит ли его или позволяет себя любить? Лучше бы последнее, иначе ей придется также плохо, как и ей. Даже в минуты полного унижения она не желала горя сопернице. Но только не Ридону.
