Цепи Эймерика - страница 21

Церквушка Сен-Клер, о которой говорил Бернье, стояла на другом берегу реки, на небольшом возвышении; дальше дорога забирала вверх и вела к замку. Эймерик толкнул скрипучую дверь. В церкви не было украшений и ни одного распятия на стенах из пористого камня. Алтарь, даже без табернакля, представлял собой простую гранитную плиту с природными вкраплениями селитры. Перед ним стояла единственная скамеечка для коленопреклонения, на которую через окно без стекол падал свет. Вот и все убранство.

Сложно представить, что здесь каждую ночь проводилась служба. Стараясь не скрипеть дверью, Эймерик вышел из церквушки и, пройдя по деревянному мостику, начал подниматься на холм; конь шел следом.

Погода стояла прекрасная. Белоснежные вершины далеких гор, окружавших Шатийон, ярко искрились на солнце. С каждым шагом все шире открывалась панорама деревни среди пятен мрачной зелени лесов и заросших кустарником просторов. Эймерик разглядел ощетинившийся знаменами строй всадников, которые спускались от замка Шалланов и устремлялись на другой берег сверкающей ленты реки – очевидно, Эбайл в сопровождении многочисленной свиты отправился в Фенис.

Как бы прекрасна ни была природа в своей безмятежности, Эймерика она не трогала – на его мрачном лице лежала печать холодной решимости. Теперь он знал, что ересь прочно укоренилась в Шатийоне. Необходимо лишь выяснить, многие ли заражены ею, и действовать в соответствии с этим. Очень бы не хотелось, но, видимо, придется применять жесткие – даже жестокие – меры. Поэтому инквизитор заранее пытался свыкнуться с ролью, которую вынужден будет играть, чтобы ни сомнения, ни слабость не помешали ему исполнить свой долг.

Тем временем он добрался до подножия скалы. В отличие от замка Шалланов, построенного скорее для жизни, чем для обороны, Уссель выглядел как мрачное орудие войны. Он напоминал каменную коробку с редкими маленькими окошками-бойницами и несколькими сторожевыми башенками – круглыми и четырехугольными. Ни один орнамент не украшал стены этого массивного строения, которое словно вросло в скалу, выдерживая постоянную ярость ветра.

Кастелян лично вышел поприветствовать гостя. Инквизитор без труда узнал в нем того самого Семурела, который двумя часами ранее спас от хохочущей толпы уродца с ослиной головой. Семурел был крепко сложен, но довольно строен, а его лицо с аристократическими чертами выражало сердечность. На облегающем черном камзоле был вышит простой и довольно незатейливый герб.

– У меня очень мало прислуги, – сразу извинился перед инквизитором кастелян. – Всего лишь несколько солдат. Эбайл де Шаллан предупредил меня о вашем прибытии, и я сделал все возможное, чтобы вы разместились здесь с удобством.

– К этому я не слишком требователен, – ответил Эймерик. – Но вам придется подготовить комнаты для моих людей, которых я жду завтра.

– Сколько их будет?

– Восемнадцать. Десять солдат с капитаном, нотариус, трое доминиканских монахов и трое… – Эймерик постарался подобрать слова… – служителей правосудия, двое из которых совсем юнцы.

– Хорошо, – кивнул Семурел. – Я переведу большую часть караула в замок Шаллана, тогда здесь освободятся жилые комнаты для всех.

– Весьма вам обязан.

Передав лошадь конюху, стояшему с совершенно тупым выражением лица, и зайдя в ворота, Семурел повел инквизитора по темному коридору, расписанному на редкость уродливыми фресками. Несколько солдат, которые сидели на корточках у сырых стен, громыхая доспехами, поднялись на ноги.