Цепи Гименея - страница 2

В современном мире бытует мнение, что цивилизованный человек должен разводиться красиво. Без дрязг, злобы, скандалов. «Что было, то было, того не вернешь. Давай останемся друзьями и будем дружить новыми семьями». Стас ухмыльнулся. Ему не верилось, что они с Лизой могут остаться друзьями. Не потому, что они такие нецивилизованные. Просто он хорошо помнил, как его непосредственный начальник, Андрей Борс, удачливый исполнительный директор фирмы и кремень-мужик по жизни, упившись пива в ближайшей забегаловке после развода со своей второй женой, грустно сказал: «Что характерно, мы все сохраняем хорошие, даже дружеские отношения. Но так хочется встретить кого-то, с кем после разрыва такие отношения были бы невозможны». Стас тогда, хоть и был, в солидарность с Борсом, тоже накачанный пивом, понял: дружить с человеком после развода можно, но только если ты никогда его не любил.

Стас задумался и проехал на красный свет, который только-только зажегся. Он на долю секунды позже, чем надо было, отреагировал и резко затормозил. Машина послушно остановилась, совсем немного, но все же заехав на пешеходную зебру, по которой уже шустро сновали озабоченные своими проблемами пешеходы. Но этого «немного» и «чуть-чуть» оказалось вполне достаточно, чтобы прозвучал резкий пронзительный свисток. Такую «соловьиную трель» ни с чем не перепутаешь. Стас чертыхнулся, открыл дверцу и вышел из автомобиля навстречу суровому стражу порядка, который торжественно и неумолимо приближался к нему.

Гаишник выглядел, как обычно, весь затянутый в черную кожу и белые ремни, с небольшим полосатеньким жезлом в руке и внушительных размеров резиновой дубинкой на боку. Ничем не примечательное лицо, белобрысая, стриженая «под насадку» голова. Но возбужденный перепалкой с женой Стас почему-то сразу же почувствовал к нему резкую антипатию. Однако общение с автоинспектором проходило вполне миролюбиво, без всяких неожиданностей, по общеизвестному сценарию, с заранее предусмотренным финалом.

В конце непродолжительной беседы Стас раскрыл бумажник, достал две бумажки, исподлобья посмотрел на инспектора и добавил еще две. Тот мельком взглянул на Audi и удовлетворенно кивнул головой.

– Обдираловка, – возвратившись на сидение, пробубнил в сердцах Стас.

Он посмотрел на Лизу и поразился происшедшей в ней перемене. Сейчас вся ее поза была откровенно вызывающей: небрежно откинувшись, она развалилась в кресле, высоко закинув ногу за ногу. Юбка задралась дальше некуда, почти полностью оголив бедро, обтянутое черным нейлоном. При этом лицо выражало полнейшую невозмутимость и безмятежность. Яснее ясного – она получила немалое удовольствие от его унизительных «танцев» перед гаишником. И то, что он пострадал финансово, казалось ей справедливым наказанием, может быть, даже ниспосланным свыше.

Стараясь не пялиться на Лизины прелести, Стас включил зажигание и лихо стартовал. В конце концов, у него не было ни малейшей причины психовать. Самое худшее позади. Они с Лизой, слава Богу, едут разводиться. Штраф в таком случае – это уже мелочи жизни, и, к тому же, исключительно его проблемы, поскольку именно он сидел за рулем. Чего, собственно говоря, он от нее ожидал? Что ей станет жалко его денег?

Внезапно до него отчетливо дошло, что отныне его деньги – уже не общие, а только его, личные, с которыми он может делать, что ему заблагорассудиться. От этой последней мысли у него резко улучшилось настроение.