(отрывок из романа «Понуровъ»)
Марла Андреевна Одоевцева сидела медной ванне перед распахнутым в сад окном и осторожно брила подмышку. Проходивший мимо мужик Михайло увидел барыню и остановился, уперевшись взглядом в голые титьки.
– Здрасьте, Марья Андревна!
– Марла Андреевна, – молвила графиня, не прекращая бритья и не глядя на мужика.
– Язык у меня не поворачиваецца так говорить, Марья Андревна! – хмыкнул тот виновато.
Одоевцева закончила с левой подмышкой и, споласкивая в воде бритву с перламутровой ручкой, посмотрела на Михайлу.
– И долго ты на мои сиськи пялиться будешь? – спросила она даже с интересом.
Михайло глупо ухмыльнулся, но взгляд не отвёл. И тут получил увесистый подзатыльник.
– Ах ты охальник! За барыней подглядывать! Ужо я тебе! – в окне появилась его жена Василиса. – Здрасьте, Марья Андревна!
– МАРЛА, блядь, Андревна!! – рявкнула графиня. – Пошли вон отсюда!
Она задёрнула занавеску и принялась за вторую подмышку.
Марла, по паспорту Марья, Андреевна Одоевцева и её супруг Виктор Сергеевич были заядлыми англоманами. Графиня неустанно, но безуспешно пыталась добиться того, чтобы дворовые называли её на английский манер – но крестьяне только недоумевали и частенько шептались между собой: «А баре-то у нас ебанутые!»
И причиной тому было отнюдь не только требование барыни называть её басурманским именем. Хозяева вычурно одевались, разговаривали между собой на чужом языке, имели странные привычки (как, например, мыться с не зашторенным окном и ходить по дому голыми), и бесстыдно занимались блудом, в том числе свальным, привлекая к этому и самих крепостных). Кроме того, они были единоутробными братом и сестрой.
С весны по осень они жили в Разумовском, родовом поместье Марлы Андреевны, урождённой Разумовской, а на зиму уезжали на Туманный Альбион. При них постоянно находились лакей Иван, которого супруги называли Джоном, и горничная Лизавета, Лизбет – эти слуги были их постоянными эротическими компаньонами.
Марле Андреевне 26 лет. Это худощавая молодая женщина среднего роста, малогрудая и долгоногая. Она брюнетка, прямые волосы до плеч, резкие, но приятные черты овального лица.
Закончив с бритьём, графиня смазала подмышки оливковым маслом и выправила бритву (английскую, разумеется) на кожаном ремне. Препоясавшись полотенцем, она вышла в гостиную, где Джон, смазливый белокурый парень с бритой бородой, накрывал на стол к завтраку.
– Good morning ma'am, – он весьма сносно, даже хорошо говорил по-английски.
– Hello, Johnny.
Одного взгляда на полуголую барыню хватило, чтобы его штаны встопорщились – что не осталось ею незамеченным. Графиня усмехнулась, с готовностью скинула с себя полотенце и легла грудью на стол, выпятив маленький зад. Лакей, поспешно спустив штаны до колен, овладел ею сзади.
В гостиную вошёл Виктор Сергеевич.
– Ух, уже приступили к утренней гимнастике! – весело сказал он по-английски. Подобные развлечения со слугами были у супругов обыкновенны. – Какие молодцы!
Минут через десять Джон закончил, и граф подменил его.
На завтрак были тосты с маслом и малиновым джемом, овсянка на молоке и чай со сливками.
– Сегодня, похоже, опять будет невыносимо жарко, – заметила Марла Андреевна, промокнув салфеткой губы и прикурив пахитосу.
– Похоже на то, – отозвался Виктор Сергеевич, также закуривая.
– Тем не менее, мы же поедем завтра на боксёрский турнир? Да, Вик?
