– Какой-то баран безрогий! Что за жизнь пошла?
* * *
– Эх, Геаманта сейчас бы сюда! – зевает хозяйка
Все сидят в расслабленных позах, зевают, пьют кофе, раскладывают пасьянсы. Компьютерщик набирает на компьютере картинки в витрине – одну глупее другой. На экране видно, как от на улице люди шарахаются от витрины. Светящиеся тексты высмеивают прохожих. Хоттабыч показывает им непристойные жесты. Один из прохожих подходит и плюет в витрину.
– Опять нет клиентов, – вздыхает хозяйка. – Что такое, не могу понять. Кино какое-нибудь показал бы что ли… – обращается она к компьютерщику, – из своих…
– Заморочек, – подсказывает Калиостро.
– Минуточку, – прерывает их Пентиум. – Сейчас явится.
– Кто? Кто явится?
– Фурия.
* * *
С визгом тормозов в зеркале останавливается кадиллак. Из него выскакивает давешняя клиентка. Она несется к агентству, но возвращается, вытаскивает за руку сына и влетает в пустой холл.
– Срочно, срочно продайте… – она начинает метаться в поисках двери. – Где? Где?
Задрав юбку, Алена моет пол в туалете и напевает:
– А я не хочу, не хочу по расчету… а я по любви, по любви хочу…
– Где, где все? – обращается посетительница к Алене.
– Кто? – расправляется Алена, поднимая руки в красных резиновых перчатках.
– Где все?
– Там, – машет она тряпкой.
– Ой, что же ты делаешь? Шубу забрызгала. Ладно, с этим потом разберемся, – клиентка хватает сына за руку и утаскивает.
* * *
– Срочно, – влетает она в комнату, – срочно дайте нам еще одну Барби!
– А где прежняя? – спрашивает Калиостро.
– Она испортилась – срочно!
– Как испортилась?
– Бум! – изображает сын.
– Что значит «бум»?
– То и значит, что «бум!» Мальчик любит посмотреть, что внутри.
– Я булавкой ее, а она: «бум!»
– Вот, – подтверждает клиентка.
– Где останки? – кривится Калиостро.
– Какие останки, вы нам новую куклу давайте!
– Но у нас она была в единственном экземпляре, – разваливается в кресле Калиостро. – Так что…
– Хо-чу Бар-би! – начинает орать сын.
– Не плачь, сынуля, сейчас мы все выясним. Скажите мне честно: можете сделать еще одну такую куклу, а еще лучше две? Про запас.
– Лучше три, – вставляет сын.
– Да, лучше три!
– Что скажете, чародеи? – грозно вопрошает хозяйка. – Наступил момент, когда вы можете показать свой профессионализм. Молчите? Обращаюсь в последнюю инстанцию: что вы скажете, барон?
– Новую сделать нельзя.
– Хочу Ба-арби!
– Да замолчи ты, ма-альчик! – шипит Пентиум.
– Вы на него не кричите. Он нервный. Родился при советской власти еще. Предложите, что можно сделать?
– Необходимы останки, – указывает на клиентку Мюнгхаузен.
– Но мы… мы их выбросили…
– В па-амойку… – орет сын, – я ее хотел па-ха-а-аранить, а вы вы-ы-ыбросили…
– Давно выбросили? – спрашивает Мюнхгаузен.
– Только что.
– Найдите: восстановим.
– Сынуля, поехали!
* * *
– Ох, и тяжелая работа у нас, – вздыхает хозяйка. – Лучше бы я осталась в журнале «Магия». Там все было ясно. Приходили дамочки: мужа заговорить, чтобы налево не ходил, или кого приворожить. Пошепчешь что-нибудь невнятное, свечкой перед зеркалом туда-сюда поводишь, а там поможет, не поможет, неважно. Главное – деньги платили вперед. Правда, поменьше, но каждый день, а от таких клиенток сплошные беспокойства. Алена, неси чай!
* * *
– Приехали, – указывает пальцем Хоттабыч с дисплея.
– Ну, держитесь, – предупреждает хозяйка, – попробуйте только не сделать. Она всю контору нам разнесет.
С хрустом распахиваются двери, и в комнату въезжает мусорный ящик на колесиках.
