– Его величество спит? Я так и предполагал, – послышался знакомый до мурашек, насмешливый голос губернатора Наварры и Беарна.
– Это де Грамон! – в один голос едва не вскрикнули друзья, но только переглянулись между собой и тут же притихли, чтобы не упустить ни слова из продолжающегося разговора.
– На это я и рассчитывал, мой дорогой Бонтан, – будто в подтверждение, что это был именно он, собственной персоной, герцог де Грамон говорил ещё громче. Он даже подошёл к самой двери и заглянул через плечо Бонтана в опочивальню.
– А также мы очень рассчитываем на вашу помощь. Видите ли, дорогой Бонтан, нам необходимо кое-что получить. И дело не терпит промедления.
– Господа, не кажется ли вам, что это неурочный час для любых просьб? Даже о помощи! Тем более, о помощи! Это ваше дело, оно не может подождать до утра, господин герцог? – не сдавался Бонтан, подвинувшись так, чтобы из-за его широких плеч невозможно было заглянуть внутрь комнаты.
– Нет, месье, – с видимым сожалением ответил де Грамон, отступив назад.
– Это дело крайне важное и оно не потерпит ни минуты промедления. Никаких отсрочек! – вступил в разговор второй посетитель, грубо оборвав дипломатичные попытки герцога провести переговоры в мирном тоне.
– Де Вард! – прошептали друзья и с ещё большим интересом прислушались к разговору.
– Нам нужны чертежи, – де Грамон смягчил тон, в его голосе слышались нотки опытного и уверенного в себе дипломата, тогда как капитан продолжал наседать с чисто военной, несгибаемой прямолинейностью.
– Если сказать точнее, господин Бонтан, нам нужны именно дворцовые планы, – пояснил де Вард. – Мне известно, что со всех дворцовых планов сделали копии. Их хранят здесь, в кабинете короля.
– А, кроме того, нам потребуется и непосредственно ваша помощь, дорогой Бонтан, – не прерывал свою дипломатическую линию де Грамон. – Ведь вы знакомы с расположением потайных коридоров во всём дворце, не так ли?
Слышно было, как Бонтан нерешительно засопел, обдумывая ответ, переминаясь с ноги на ногу. Он что-то пробормотал про время и обязанности камердинера, но ему, как будто, не вняли.
– Месье Бонтан, время не ждёт! Мы упустили грабителей. А они воспользовались одним из потайных коридоров, – в словах капитана сквозило нетерпение, в отличие от герцога де Грамона, который сохранял вежливый, почти дружеский тон.
– Месье Бонтан, не время для щепетильности! – чуть ли не во всю мощь своих командирских лёгких выкрикнул де Вард. – Или вы забыли, какими могут быть последствия? Если мы не пресечём заговор вовремя, сейчас же! Надо ли мне напоминать вам, к чему может привести ваше преступное промедление?
– Заговор? – испуганно переспросил Бонтан.
Достаточно было прозвучать всего одному слову, чтобы его решительность в обороне порядка дала серьёзную брешь.
– Именно так, дорогой Бонтан. Это – заговор, – подтвердил де Грамон. – Понимаете, грабители ведь не сами отыскали потайной ход. Кто-то из прислуги во дворце помог им. Мы должны найти предателя. Но, прежде, чем мы отправим его в руки правосудия, нам необходимо с его помощью поймать и всех сообщников. Для этого мы хотим поставить под наблюдение все входы в потайные коридоры дворца.
– Да! Чтобы выкурить их оттуда, как лисиц из норы! – жесткое дополнение со стороны де Варда оказалось последним и весомым аргументом. Чаша весов в выборе между сложившимся нерушимым порядком и необходимостью немедленно действовать, вопреки правилам, склонилась в пользу просителей.
