Час Купидона. Часть II. Купидон и тщетные терзания любви - страница 12

- Да, он самый! Но для вас это всего-навсего Аполлон и квадрига лошадей. А ведь это самые ценные часы во всей Франции. И самые старинные! - перечисляя эти подробности своему новому знакомому, Морани, с видом наставника, поднял указательный палец к потолку.

- Снова рассказываете о дворцовых чудесах, мастер Жан? - с ехидцей в голосе спросил проходивший мимо лакей из службы Королевского дома и подмигнул Франсуа.

- Да, месье Бонфлёр. Рассказываю. А что мэтр Морани, он всё ещё в мастерской?

- Да. Я только что отнёс ему завтрак. Если вы поспешите, то успеете перехватить горячих булочек, пока масло ещё растоплено, - ответил лакей прежде чем скрыться за поворотом, и Франсуа вдруг ощутил страшный приступ голода.

- Если успеем. Хорошо бы! - сказал он, стараясь заглушить ворчливое бурчание в животе. - А то я ещё не завтракал сегодня. В корпусе нас отпустили сразу же после утренней поверки. А до дворцового буфета я не успел добежать.

«Как и к королевскому завтраку» - с сожалением подсказал ему внутренний голос.

***

- Это здесь? - Франсуа недоверчиво покосился на неказистую дверь, когда они остановились в конце длинного коридора.

На двери не было обычной надписи мелом, которую дворцовый кастелян наносил в соответствии с распоряжением обер-камергера двора. Отсутствовала и позолоченная ручка со встроенным замком, а вместо неё на блестящей медной панели висело медное кольцо с зеленоватыми пятнами – следами окисления. За него-то Жан и подёргал, громко постучав в дверь.

Этот грубый стук разбудил бы и кладбищенского сторожа после ночного дежурства, однако в ответ не последовало ни единого звука.

- Может, двери перепутали? - спросил Франсуа. Ему трудно было поверить, что почтенного ювелира из Марэ, прибывшего во дворец по приглашению самого графа де Сент-Эньяна, устроили в комнатке размером с чуланчик, в котором хранилась мелочь и разный скарб для чистки мебели, посуды или столового серебра.

- Он просто очень занят, - шёпотом пояснил Жан, но про себя он уже не был уверен, что выбрал правильную дверь.

Он повторил попытку постучать и оглянулся, когда из-за двери послышалось приглушённое ворчание и шаркающие шаги.

- Кто? - донёсся изнутри старческий голос.

- Это я - Жан! - отозвался Морани-младший и посмотрел на своего спутника. - Со мной Франсуа.

- Какой Франсуа? Почему ты не один? - мэтр Морани явно не собирался отпирать дверь и впускать в мастерскую какого-то там Франсуа.

- Он из семьи де Невилей, которые из Лиона! - пояснил Жан, и тут же послышалось скрежетание и лязг отодвигаемого засова. Дверь задрожала и наконец с трудом отворилась.

- Месье Франсуа де Невиль? - спросил пожилой господин в чёрном аккуратном камзоле с широким отложным воротником чёрного же цвета, с тонкой лентой кружев такого же чёрного цвета. Блестящие карие глаза смотрели в лицо Франсуа с нескрываемым интересом, а густые поседевшие почти целиком брови медленно поползли вверх.

- Неужели маркиз де Виллеруа собственной персоной?

- Доброе утро, мэтр, - Франсуа вежливо поклонился старику, гадая про себя: почему чёрный цвет в его одежде оказался предпочтительнее благородного серого, королевского синего или хотя бы коричневого?

- Прошу вас, проходите. Здесь моя временная мастерская. Не салон в Марэ для приема высоких гостей. Зато мы находимся в стенах Лувра - в королевском дворце!

Этот аргумент никогда ещё не приходил в голову Франсуа, когда ему доводилось видеть откровенно убогие комнаты, в которых ютилась прислуга и даже некоторые из придворных. Но, видимо, у мэтра Морани была своя точка зрения. Да и близость к сильным мира сего могла очаровывать поначалу - Франсуа не раз замечал такое восхищение у тех своих друзей в пажеском корпусе, которые прибыли из провинции. Сам-то он рос при дворе сызмальства и потому считал само собой разумеющимся тот факт, что почти каждое утро у него начиналось с придворной рутины.