Раздавшийся громкий стук в дверь застал де Вивонна на пороге комнаты камердинера. Он едва успел прикрыть за собой дверь, когда в спальню короля вошли де Грамон и Дезуш. Два гвардейца нерешительно мялись на пороге, но остались стоять за спиной у своего начальства. Все четверо замерли и притихли, затаив дыхание. Наблюдая за ними в узкую щель, оставленную между неплотно задёрнутыми занавесями, Людовик подумал, что эта импозантная группа напоминала ему воришек сладостей, застигнутых врасплох во дворцовой буфетной.
– Сир! – громким шёпотом позвал герцог де Грамон и высоко поднял ночник со свечой, осветив себя самого и стоявшего рядом с ним Дезуша. – Сир, это я! Со мной сержант Дезуш! Мы пришли, чтобы удостовериться.
– Что такое, герцог? – изобразив сонный голос, проговорил из-под одеяла Людовик и для пущей достоверности громко зевнул.
– Вы уже не спите, сир? – прогудел голос Дезуша, и Людовику пришлось до боли прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
– Теперь уже нет, – ответил он и откинул одеяло от лица, чтобы приподнять голову над подушкой. – Вы разбудили меня, господа! Могу ли я узнать, чему обязан этим визитом?
– Да, сир! Это всё из-за попытки грабежа в приёмной её величества, – ответил Дезуш, тогда как де Грамон внимательно всматривался в щель между занавесями в попытке разглядеть лицо короля.
– С её величеством всё в порядке? – спросил Людовик со всей суровостью, на которую был способен, с тем, чтобы перехватить инициативу в разговоре.
– Нет поводов для беспокойства, сир! – на этот раз заговорил де Грамон.
– В таком случае, герцог, соблаговолите объяснить, зачем вы здесь? Это дело не могло подождать до утра? – Людовик вполне достоверно разыграл недовольство, вызвав одобрительный смешок де Вивонна, который подслушивал этот разговор, прижав ухо к двери.
– А вы не хотите узнать о том, что именно там произошло, сир? – дерзнул ответить вопросом на вопрос гасконец и, прошагав через всю комнату, приблизился к постели.
– Я уже спросил вас об этом, герцог! – ещё строже проговорил Людовик, стараясь не шелохнуться.
– И я готов ответить, сир! – резким движением де Грамон раздёрнул занавеси и строго посмотрел в лицо короля.
– И что же, это нечто настолько важное, что требует подобной экзекуции? Уберите свечу, герцог! Её свет раздражает, – говоря это, Людовик натянул одеяло до половины лица и, не выдержав слепящего глаза света, выпростал руку из-под одеяла для того, чтобы прикрыться ладонью.
– Я прошу прощения, сир. Вы правы – нам с сержантом нужно было дождаться утра. Конечно же. Это всё моё гасконское рвение, сир, вы же знаете. И рвение сержанта Дезуша, – де Грамон говорил, не спуская глаз с лица короля. – Ведь мы почти поймали этого негодяя! Я ожидал, что он появится. Но как предугадать, где именно?
– Так всё дело в часах? – спросил Людовик. – Опять эти часы?
– Да. Снова часы! – пробасил Дезуш, решившийся вставить свои пять су в этот чрезвычайно важный разговор. – В приёмной королевы на этот раз. Но в комнаты фрейлин её величества он не успел проникнуть. Одна из дам спугнула его.
– Вот как? – попытался изобразить удивление Людовик.
– Да, сир! – оживившись, Дезуш с энтузиазмом принялся пересказывать увиденное им и, по большей части домысленное. – Она выглянула в приёмную, и вор был вынужден сбежать.
– И вы упустили его?
– Нам помешали, сир! Прежде, чем мы успели отыскать вход в потайные коридоры, по которым он сбежал, – де Грамон глухо закашлялся и с досадливой гримасой провёл ладонью по лицу. – Ещё одна из статс-дам её величества…
