Чаша Одина - страница 23

Приложив правую ладонь к сердцу, Гейр благодарно поклонился.

– У меня к тебе только одна просьба, херсир. Дай мне неделю для личного дела.

– Это легко сделать, – улыбнулся Брюньольв. – Когда всё устроишь, направляйся прямо в Аурланд; теперь, – он указал на скрипящие позади отряда повозки, – нам здесь делать больше нечего…

…Сумерки сгущались быстро, и вскоре повалили крупные хлопья мокрого снега. Близился к концу первый день с их отъезда из отряда, и Гейр начал было подумывать, не повернуть ли обратно. Он не признавался в этом даже самому себе, но он успел соскучиться по родной земле, родному морю и пусть не родным, но знакомым лицам. Однако до селения Гунхильд оставался всего час езды, а Гейр не привык бросать начатые дела на полдороги.

Громкий треск подломившейся ветки заставил его вздрогнуть. Остановив Свадильфари, Ингард привстал в стременах и огляделся. В лесу было тихо, лишь снег с едва слышным шёпотом опускался на землю, закрывая дальний обзор словно покрывалом. Гейр чуть тронул поводья, заставив идти коня медленным шагом, и его рука легла на оружие.

Где-то поблизости крикнул потревоженный ворон и забил крыльями, не решаясь взлететь в такую непогоду. Внимательный взгляд Ингарда скользил по чёрным стволам деревьев и не замечал ничего необычного, но это спокойствие давило Гейру на нервы, заставляя его сердце колотиться в ускоренном ритме. Норвежец доверял своим предчувствиям, а сейчас они буквально кричали о том, что над ним нависла серьёзная, может быть, даже смертельная опасность. И Ингард не собирался отмахиваться от этого предупреждения только потому, что его глаза оказались слабее его интуиции.

Викинги появились неожиданно, будто выпрыгнув прямо из деревьев. Их было человек двадцать, и половина из них, помимо топоров и копий, была вооружена ещё и луками. Гейр резко натянул поводья, заставив Свадильфари протестующе заржать и подняться на дыбы, и выхватил Хрунтинг. Ингард понимал, что при таком численном перевесе враги просто задавят его, но и сдаваться без боя он тоже не собирался.

– Ну, кто первый? – рявкнул он, воздев меч над головой. Растолкав преграждавших ему дорогу воинов, вперёд вышел викинг в дорогом кюртеле и, демонстративно сложив руки на груди, с непонятной усмешкой уставился на Гейра снизу вверх.

– Так вот ты каков, Гейр Ингард, – сказал он, и его усмешка стала шире.

– Ты знаешь меня? – опешив от неожиданности, спросил Ингард и даже опустил Хрунтинг, всматриваясь в незнакомца. И хотя он видел этого человека впервые, Гейр уловил в чертах его лица что-то знакомое, от чего непонятный холодок пробежал по его спине.

– Ты убил моего отца, – спокойно ответил викинг и столь же буднично добавил: – За это я убью тебя.

– Отца? – переспросил Ингард, начиная смутно догадываться. И понял, что не ошибся, когда викинг пояснил:

– Я Сумарлиди. Сын Рагнавальда.

Он небрежно шевельнул пальцем, и десять его воинов тут же подняли и взвели свои луки, нацелив жала стрел в грудь Гейра.

– Оружие трусов, – процедил сквозь зубы Ингард, побледнев.

– А ты надеялся попасть в Вальгаллу? – захохотал Сумарлиди. – Не выйдет! Я отправлю тебя в самую глубокую пучину Нифльхейма, где Нидхёгг35 будет вечно грызть твои кости – это единственная участь, которой ты достоин!

– Ты отправишься туда вместе со мной! – яростно закричал Гейр и занёс Хрунтинг, чтобы обрушить его на голову врага. Но осуществить задуманное ему не дали. Сумарлиди, готовый к такому повороту событий, поспешно махнул рукой – и десять стрел сорвались в неудержимый полёт, с грозным гулом разорвав морозный воздух. Мир в глазах Гейра перевернулся, и он ещё успел удивиться этому, прежде чем его голова взорвалась огненной болью. И свет для него погас, уступив место непроглядной тьме…