– Да, – вполне понимая охватившие его чувства, склонил в согласии голову Форсети. – Я действительно говорю об Одрёрире44.
– Но он же в… – Ньёрд снова не договорил, побледнев ещё сильнее, хотя это и казалось уже невозможным. Форсети усмехнулся.
– Кому, как не тебе, знать, что ничто в этом мире не может исчезнуть из него бесследно. Тем более такая вещь, как Одрёрир.
– Он уже дважды возвращался в Мидгард, и нам стоило огромных усилий погасить последствия этих возвращений, – холодно произнёс Один.
– Значит, пришло время вернуть Одрёрир в Мидгард в третий раз, – легко, словно о чём-то незначительном, сказал Форсети и развёл руками. – Если, конечно, у вас нет других предложений.
Все потрясённо молчали, переваривая услышанное, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, какой-нибудь изъян, чтобы отвергнуть это неприемлемое для них в моральном плане решение. Но зацепки не находилось, и поняв, что больше тянуть невозможно, Один медленно, через силу произнёс:
– Что ж, это единственное, что нам остаётся. Поэтому своей властью, дарованной мне вами, объявляю… – он замолчал, ища в лицах своих собратьев хоть тень поддержки. Но все были угрюмы и зажаты, словно объявляли их смертный приговор. Взгляд Одина, метавшийся в отчаянии по залу, наткнулся на глаза старого наставника, и Форсети чуть заметно кивнул. Почувствовав огромное облегчение, Один закончил:
– Да будет так.
И тихо, так, что его никто не услышал, добавил:
– Теперь осталось только убедить в этом норн…
… – Сразиться… с Суртом?! – ошарашенно переспросил Гейр, решив, что он ослышался. – Но как я смогу победить его? Рассмешить до смерти?!
– Боги не ждут, что ты отправишься на эту борьбу совершенно безоружным, – улыбнулся Форсети. – Ты получишь чашу Одрёрир, которая дарует тебе мудрость и силу, доступные одним только богам.
– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – буркнул Гейр, привыкший не доверять чересчур заманчивым обещаниям.
– Тем не менее это правда, – ответил, глядя ему прямо в глаза, Форсети. – К сожалению, чаша сейчас находится в другом месте, и чтобы взять её, тебе придётся отправиться за нею туда.
– Куда «туда»? – осторожно поинтересовался Ингард, почувствовав подвох. И он понял, что не ошибся, когда Форсети с лёгкостью, как о чём-то само собой разумеющемся, воскликнул:
– В Нифльхейм, конечно!..
Торд, изнывавший от безделья и нетерпения на борту драккара, резко встал и, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел в сторону холмов. Узнав среди направлявшихся к бухте воинов своего племянника, он расплылся в довольной улыбке, но тут же насторожился, увидев хмурые и даже какие-то растерянные лица викингов, совсем не похожие на лица победителей.
– Что произошло? – спросил он, едва Сумарлиди оказался в пределах слышимости. – Ты его не нашел?
– Уж лучше бы это, – процедил Сумарлиди и в сердцах плюнул. – Этот пёсий выкормыш ушёл от меня, ускользнул, как вода сквозь пальцы…
– Колдовство… – прошептал один из викингов, однако Сумарлиди его услышал.
– Пусть так! – разъярившись, закричал сын Рагнавальда и потряс над головой сжатым кулаком. – Но даже колдовство не спасёт его в следующий раз. Я вам это обещаю!
– Да что случилось, Сурт вас побери?! – не выдержал ничего не понимающий Торд.
– Он просто растворился в воздухе, исчез, словно был не человеком, а духом, – потеряв вдруг весь свой запал, устало произнёс Сумарлиди. – Однако будь он даже призраком, я заставлю его заплатить за смерть моего отца. Я поклялся в этом – и не отступлюсь от своей клятвы!
