Лучи солнца, клонящиеся к закату, окрашивали в золотые тона капли воды, которые ласкали её бронзовую кожу, когда она возвращалась на своё прежнее место, добавляя в общую цветовую гамму розоватые оттенки… Надвигался момент возвращения лодки…
Мы с моей спутницей вышли на берег, покрытый песком, а парни направились к лодочной станции, чтобы вернуть лодку и забрать вещи…
Она ступала по кромке прибоя, то и дело приподнимаясь на цыпочки, словно балерина. Я любовался ею и плавностью её движений, но, идя чуть позади, замечал, как мужчины украдкой бросают на неё восхищённые взгляды, явно завидуя мне…
Через некоторое время к нам присоединились трое парней с тремя сумками. Я встал впереди группы и быстро повёл их к столу с деревянными скамейками.
Девушка, которая быстро переоделась, попросила меня проводить их до автобусной остановки. Она объяснила, что они плохо знают местность и могут долго искать дорогу, а до отправления автобуса осталось совсем мало времени.
Девушка оказалась прозорливой и мы успели к автобусу. Она стремительно обернулась, выхватила у меня сумку и в самый последний момент заскочила в заднюю дверь автобуса, помахав мне рукой на прощание. Я с тоской смотрел вслед уходящему автобусу, пока он не скрылся за поворотом, «кокетливо» подмигнув мне своим жёлтым «глазом».
Время тянулось бесконечно долго. Наконец-то наступила суббота. Электропоезд остановился на станции «Водники». Уже смеркалось.
Из вагона быстро вышел высокий, спортивного телосложения молодой человек с тёмно-русыми волосами. Он внимательно всматривался в лица девушек, надеясь увидеть тот образ, который он впервые увидел на остановке «Пироговское водохранилище» и полюбил с первого взгляда. Звали его Оскар.
Осмотрев всех, кто находился на платформе и рядом с ней, он решительно двинулся к острову «речников и других специалистов», который соединялся с остальной сушей железнодорожными, пешеходными и автомобильными мостами. Оскар с интересом прислушивался к звукам живой музыки. Они доносились с различных открытых дискотек, которые оживали в вечерние часы, и смешивались с лёгким дуновением летнего ветерка.
«…Как я люблю смотреть в твои глаза!..
Твои глаза блестят как бирюза!..
Твои глаза красивые такие,
Твои глаза как небо голубые!
Как я люблю смотреть в твои глаза,
В твои любимые глаза!»
Поток воздуха увёл голос певца в другую сторону, а затем опять любезно подтянул мелодию вместе со звуком саксофона:
«…И я боюсь, всё время почему-то,
Что вдруг они достанутся кому-то!»
– Из «Павельцев», – подумал Оскар. – Это здорово, что многие артисты, помимо новых композиций, снова включают в свой репертуар музыку наших предков, проникнувшись её глубиной и смыслом… Нет, она не пойдёт туда – это слишком далеко от станции.
Внезапно рядом, видимо от переизбытка чувств и воспоминаний о прошлом, из тёмной лодки с удочкой, неожиданно, как джин из бутылки, вырвался молодецкий голос:
«Зубов во рту у ней как небывало,
А на макушечке лишь парочка волос,
Когда она меня вдруг крепко целовала,
То у меня по коже шёл мороз!»
На этой счастливой ноте сообщение, рыбака из лодки, резко оборвалось.
– Ну что же, пожалуй, махну ка я на стадион «Водники» – она с большой долью вероятности должна быть там! – решил Оскар и уверенно зашагал на дискотеку под открытом небом, а через некоторое время, его вновь догнал молодецкий голос из лодки:
«Зашёл я в чудный кабачок, кабачок!
