Часть вторая. - страница 20

Продолжатель рода! Так вот куда клонит беседу такой с виду мягкий, благожелательный, вкрадчивый хитрец Мухтаржан!

Дальше он мог бы не продолжать разговор. Рамазан знал уже, что речь сейчас пойдет о его дочери, малолетней Ходжархон.

Все добрые чувства к этому человеку, только что испытанные Рамазаном, были перевернуты с ног на голову. Словно разверзлась земля и бездонная пропасть легла в этот краткий миг перехода от горячей преданности к мгновенной неприязни, с доброго тихого уважения Мухтаржана к тяжелому разочарованию от внезапной потери лучшего друга.

– О чем вы, Мухтаржан ака? – резко выпрямившись, прямо смотря в его запавшие, влажные, словно полинявшие глаза, холодно спросил Рамазан. Мухтаржан, растерявшись от его внезапно изменившегося тона, молчал и немного испуганно смотрел на Рамазана.

– Мне кажется, я понимаю, что вы хотите сказать, Мухтаржан ака. – С трудом заговорил наконец Рамазан, стараясь казаться спокойным. – И я скажу вам прямо: была у меня жена, Мухтаржан ака, все было. Должен был родиться и ребенок, но… ему не суждено было появиться на свет. Уж так получилось… А жена моя… не знаю, наверное, она умерла. Я уже давно ничего не слышал о ней. – Рамазан вздохнул, встал со своего места. – Все это осталось в той жизни, которая была до войны, в далекой юности и возврата к этому нет. Да и не время сейчас об этом говорить – война, неверные! – И Рамазан сделал попытку уйти.

– Ну что ж, жива она или нет – это неважно. Жены может быть и две, – смущенно проговорил, наконец, Мухтаржан, удерживая его руку. – Я с тобой впервые говорю на эту тему. Я тебе еще, кажется, ничего плохого не посоветовал. Благодаря моей поддержке ты стал во главе отряда, стал уважаемым в народе курбаши. Подумай над моими словами, Рамазанжан! Я не желаю тебе плохого и люблю тебя, как сына.

– А дочка моя, – хорошая, красивая, добрая и сможет быть тебе верной женой…

– Но она же мала еще, – преследуемый видением пестрого платья и косичек, недовольно ответил Рамазан, но видя, что Мухтаржан все еще вопрошающе смотрит на него, раздраженно сказал: – Ну, хорошо, я подумаю. А теперь, разрешите, я уйду!

Рамазан вышел во дворик, оттуда – на улицу. В груди кипели обида, разочарование, неприязнь и злость. Он ненавидел в эту минуту Мухтаржана и его дочь, с досадой вспоминая тот день, который свел его с этим человеком. Но в то же время Рамазан чувствовал, что отказать он не сможет. Во-первых, Мухтаржан помогал ему деньгами. Золотых, полученных от Хакимбека, уже давно не было. Как он будет доставать оружие и еду для своих людей? Да и кто же будет с ним считаться, если у него за душой не останется ни таньги29, какой он тогда курбаши? Рамазан начинал понимать, что деньги, богатство, на которые он привык смотреть сквозь пальцы, почти презирая их, все-таки нужны и никуда от этого не деться.

А Мухтаржан имеет доступ к сокровищам Курширмата, среди которых, как он говорил, есть его изрядная доля. Он обещал поддержать Рамазана и открыть места спрятанных совместно с ферганским курбаши при отступлении богатств, если он женится на его дочери. Да его, Мухтаржана, как отца можно просто по-человечески понять. Жизнь его самого висит на волоске. Болезнь с каждым днем подтачивает истаявшее тело. Смерть вот-вот настигнет его и семья осиротеет. А время неспокойное, страшное. Дочке нужен верный человек, надежный защитник.