Возможно, им уже донесли о прибытии сотни головорезов. Но если так, наверняка переполошилась бы вся округа.
Возможно, жрецы из Ардии приходят в город с единственной целью и ожидаемой участью. Сундук с роскошной одеждой представлял эту версию надуманной. Или Алеран, как избалованный хищник, любит играть со своими жертвами?
Возможно, отступник получил послание от сообщников из Таната и уже знает весь план целиком. Но кто мог добраться до Аст Хелефа быстрее их судна?
Одолеваемый сомнениями, Элсидан никак не мог собраться с мыслями. Его спутники уже примерили подаренные наряды, Алтан обратился к трактирщику в поисках зеркала. Увы, даже на лучшем постоялом дворе Аст Хелефа его не оказалось. Вирана поправила пояс, бережно разгладила платье. Эл вдруг осознал, что никогда не видел ее такой. В Храме почиталалсь скромность, жрецы носили надежную и простую одежду. Теперь же Элсидан с изумлением наблюдал, как из изящного бутона распускается прелестный цветок. Расшитый золотом бархат подчеркивал бледную хрупкость кожи, изумрудный цвет великолепно сочетался с гривой русых волос. В новом образе жрицы проявилась женственная мягкость и теплота. Даже черствый на комплименты Алтан не смог скрыть восторга.
– Твоя девка восхитительна, Элсидан, – прицокнул он языком. – Жаль, что в этой дыре нет зеркал.
На самом дне сундука храмовники обнаружили три пары мягких туфель, явно не созданных для грязных улиц города. Изящные, расшитые волнистыми узорами, они идеально довершали образы, предложенные гостям. Вирана обулась и вышла на центр комнаты.
– Ты прекрасна, – выдохнул Эл. – Я люблю тебя.
На этот раз она поддалась и одарила жреца милой улыбкой. В глубине серых глаз Элсидан различил огонек прежней Вираны.
– Интересно, что местные женщины делают с волосами? – с притворной серьезностью спросила жрица. – Полагаю, просто собрать их в пучок будет не лучшей идеей.
– Косы заплетают, – авторитетно заявил Алтан, который пытался расчесать собственные волосы. – А потом укладывают на голове в подобие змеиного клубка. Или отпускают до пояса. В Герхелиате у меня однажды была рунийка, дочь какого-то торгаша. Покувыркаемся ночью, а с утра она начинает расчесывать и заплетать свои длиннющие волосы! Ну, ушел я от нее.
– Из-за волос? – рассмеялась Вирана.
– Из-за живота, – помрачнев, буркнул Черный. – Не понимала она, как можно родного ребенка землепашцам отдать. Не признавала наших законов. А кто я такой, чтобы идти против воли Храма?
Жрица больше не улыбалась.
До крепости наместника их сопровождала торжественная процессия из двух десятков воинов. Минув широкую арку ворот, жрецы попали во внутренний двор, покрытый дощатым настилом. Это было первое место в городе, где под ногами не чавкала грязь. Один из сопровождающих указал гостям на роскошное крыльцо, украшенное резным орнаментом.
Палаты наместника состояли из череды просторных залов с высокими бревенчатыми потолками. Первые комнаты были пусты, их украшали лишь узкие оконные проемы, богатая резьба и ковровые дорожки. Наконец жрецы попали в главный зал, превосходящий все прежние в несколько раз. Потолочные бревна здесь смыкались в огромный купол, перечеркнутый сетью поперечных балок. Под куполом чадили пять массивных люстр, расположенные в форме креста. Свободный центр зала окружали три длинных стола – главный и самый богатый яствами стоял прямо напротив входа. Зал был полон людей, которые расселись на скамьях по обе стороны скатерти. Из этой толпы выделялись хозяева города: господа сидели за главным столом на удобных резных стульях, пространство перед ними было свободно.
