Частица твоего сердца - страница 14

– Так заставь их это сделать.

– Как?

Я согнул пальцы, слегка болевшие после удара о лицо Фрэнки.

«Не моим способом. Не будь таким, как я. И как он».

Миллер пристально посмотрел на меня. Я при росте в шесть футов два дюйма[2] немного возвышался над ним.

– Парень, которому ты вмазал. Его отец – полицейский.

Мои губы искривились в усмешке.

– К черту их обоих.

– Что ты имеешь против полицейских?

Я подумал о дюжинах поздних визитов полиции, которые заканчивались тем, что отца забирали на ночь в камеру, чтобы «остыть». Вот только он возвращался уже на следующий день, становясь еще злее, чем прежде. А судебными запретами попросту вытирал задницу вместо туалетной бумаги.

Об этом не стоило рассказывать первому встречному, но, кажется, чем дальше мы шли бок о бок по тропинке, тем менее чужим становился для меня Миллер.

Мы шли молча, пока я не добрался до угла здания, за которым теперь присматривал. Утром, перед уходом, я включил телевизор. И теперь мы слышали доносившееся с экрана монотонное бормотание.

– Тебе сюда?

Я кивнул.

– Я живу в квартале отсюда. – Миллер засунул руки в карманы куртки. – Ты торопишься домой?

– Домой. – Я хмыкнул. Я больше не знал, что означало это слово. – Нет.

Миллер кивнул. Судя по взгляду темно-голубых глаз, ему тоже довелось повидать немало дерьма.

– Тогда пойдем со мной.

Миллер повел меня по тропинке, которая начиналась за автостоянкой с заброшенным сараем. Она уводила прочь от полного огней парка развлечений с американскими горками и смеющимися туристами и спускалась к пляжу и скалам, которые дали название нашему району.

По каменистой тропе идти было нелегко. Местами берег осыпался, оседая прямо в океан, и нам приходилось взбираться на большие камни. И когда я уже решил, что стоит повернуть назад, стало легче. Вода отступила, и Миллер завернул за преградивший нам путь огромный валун. На другой стороне от него притулилась маленькая рыбацкая хижина, старая, пострадавшая от непогоды, но все еще державшаяся.

– Я нашел ее четыре дня назад, – пояснил Миллер. – С тех пор прихожу сюда каждый вечер. После работы.

– Да? – Я осмотрел небольшое помещение, в котором стояли деревянный стол и скамья; в одной из стен было прорезано окно. – А где ты работаешь?

– В галерее игровых автоматов, внизу, у парка развлечений.

Я кивнул и сел на скамейку.

– Можно смотреть на океан.

Миллер снова сунул руки в карманы.

– Да, это здорово. Хорошее место, чтобы просто…

– Убраться от всего подальше?

– Именно.

– Ранее ты казался больным, – проговорил я. – И при чем здесь часы? Они как-то связаны со всем этим?

– Это датчик. У меня упал уровень сахара в крови. – Миллер приподнял рубашку и показал мне маленькое белое устройство, прикрепленное к животу. – У меня диабет.

Я кивнул, и в памяти тут же всплыл эпизод из детства, одно из редких неплохих воспоминаний. Я спрятал улыбку, боясь, как бы Миллер не подумал, что я смеялся над ним.

Слишком поздно.

– Что смешного? – спросил он, в голосе его отчетливо прозвучало подозрение.

– Когда я был ребенком, то знал одну девочку… пяти лет, – проговорил я, и неожиданно на меня, словно лесной пожар, обрушился приступ смеха. – У ее тети был диабет. А малышка называла его «диа-ба-титьки».

Миллер взглянул на меня, а потом тоже расхохотался.

– И никто ее не поправлял?

Я покачал головой.

– А ты бы стал?

– Черт, нет.

Из-за этого дурацкого слова мы хохотали как безумные, словно ничего забавнее в жизни не слышали. Я так не смеялся уже целую вечность и готов поклясться, Миллер тоже.