— Все. Я хочу услышать все, — неожиданно живо откликается Тимирязев, — жги, дорогая, ни в чем себе не отказывай.
Ах, все? Ну, вызов принят. Я набираю в грудь воздух.
И затыкаюсь, потому что к вискам вдруг резко подкатывает духота.
Солнышко, ну и что нам с тобой не по нраву на этот раз?
— Я на секунду, — поднимаюсь на ноги, адресую Тимирязеву виноватую улыбку, — очень нужно в дамскую комнату.
— Да-да, припудри носик, ты, кажется, переволновалась из-за моей компании, — этот паразит не удерживается от шпильки, — только учти, от отчета это все равно тебя не спасет.
Да-да, тебе же отчет нужен, Артем Валерьевич, конечно. За отчетом ты бы в рабочее время пришел.
— Я все расскажу через пять минут.
Увы.
Я не успеваю никуда дойти.
Только я встаю на ноги — и жар дурноты накатывает на меня сильнее, чем раньше.
А спустя два шага в сторону искомой комнаты я и вовсе сваливаюсь в обморок.
11. 10. Ник
— Николай Андреевич, какой сюрприз…
Хорошим лекарством от бардака в голове служит мягкая улыбка моей невесты.
Юля собирает в стопочку бумаги на своем столе, а я прохожу глубже в её кабинет, опуская на освобожденное место, принесенные с собой контейнеры из ресторана.
— Доставка обеда класса супер-люкс. У нас в курьерах лучшие директора столицы и её области.
— Третий день меня балуешь, — Юля округляет глаза, — это тебя наш новый администратор так разгрузила, что у тебя свободное время появилась? До этого ты полтора месяца морозился. Весь в работе!
— Ну, можно и так сказать. Разгрузила.
Хотя если быть до конца честным — это она меня так загрузила. Вытянула на поверхность слишком много противоречащих твердым и выверенным намереньям эмоций. Вот теперь и хожу в медпункт, как будто и вправду на всю голову больной. Чищу себе мысли. Напоминаю, что все уже решил. Что все меня в этом решении устраивает.
Юла, моя Юла. Юля Воронцова, моя невеста. Отзывчивая, искренняя, ластится ко мне как кошка. Отлично ладит с детьми и будет отличной матерью. Привлекательная — я знаю минимум трех мужиков в клубе, которые временами подумывают почесать об меня кулаки, за то лишь, что улыбки нашей очаровательной медсестры адресуются именно мне.
Чего тебе еще надо, Ольшанский? Вот сейчас обними её, поцелуй в затылок и наведи уже порядок в своей пустой голове! Хватит думать о том, что не принесет удовлетворения ни тебе, ни той, кто так настойчиво крутится у тебя в мыслях. Ты на это не имеешь права.
Бздынь!
Мы не успеваем с Юлой состыковаться, потому что из-за двери процедурного кабинета раздается печальный вопль чего-то стеклянного, только что попрощавшегося с жизнью.
Юля замирает и прикрывает глаза.
— Шура… — вырывается у неё тихий стон и вместо моих рук она стремительной лаской бросается в процедурную.
А я пытаюсь испытывать досаду. Мне ведь не досталось объятий с любимой девушкой. Я должен быть недоволен.
— Господи, Шура, ну вот скажи мне как так можно?!
Войдя в процедурную следом за Юлой я застаю её племянницу, молоденькую практикантку. Медицинский пункт Артемиса еще не знал таких ходячих катаклизмов, как это недоразумение, с острым носиком и вечно пришибленным взглядом. Сплетни эта девочка собирает профессионально, но это и все что она делает по-настоящему хорошо.
А медпункт по её вине вечно списывает то пробирки, то безвременно почившие ампулы с лекарствами, то еще что. Почему мы вообще её взяли? Почему еще не уволили это недоразумение?
