– А она? Или у вас мнение женщины мало кого интересует.
Гремислав поставил перед Катериной кружку с чаем. А за окном гудел ветер. И к самому окну прилипли белые пятна снега.
– Отчего же. Разве добрый родитель будет своего ребенка неволить? Но порой влюбленное сердце слепо…
– И глухо. И в целом человек теряет остатки ума, – проворчала Катерина. – Знакомо… значит, семья у тебя большая. А твоя?
– Некромантам с этим сложно, – он снова устроился на прежнем месте, подальше от Катерины. – Говорю же… нас боятся. Или…
Гремислав задумался.
– Мы неприятны? Обычным людям. Силу, как ни контролируй, когда её много, то она вот прорывается. И рядом с некромантом тяжело находиться. Маленькие дети плачут. Взрослым вот тягостно. Маги, те могут защититься, но под защитой – это как… в доспехах целый день. Тяжко.
– Странно, – Катерина к себе прислушалась, отметив, что никаких особых неудобств не испытывает. – Ничего не чувствую.
– Может, сила сбоит. Или мир ваш, – как-то Гремислав это не слишком уверенно произнёс.
– Может, – согласилась она. – Посмотрим. А как ты вообще стал некромантом? Точнее как поняли, что ты – некромант?
– Это было предопределено, – он бросил в чай пять кубиков сахара. Потом подумал и добавил ещё два. – Мой отец – князь…
– Так ты, выходит, княжич?
Кивок.
Вот ведь. И главное, окажись Гремислав каким-нибудь бароном там или графом, или герцогом, возникло бы чувство… несоответствия? Пожалуй. А вот княжич – это да. С физии если, то истинный княжич. И Катерина сидит вот, пьёт чаи с княжичем-некромантом.
Может, и она свихнулась?
На пару с Ленкой?
А что, история знает примеры массовых психозов. Хотя там исходные данные слегка иные.
– У нас титулов нет, – пояснила она. – Никогда княжичей не видела. Извини.
– Да ничего. Матушка… когда стала княгиней, то над ней провели ритуал, – чай Гремислав размешивал неспешно и старательно. – Князь много власти имеет. Но дана она, чтобы землями править мудро, ко всеобщее радости и благоденствию.
Это уже звучало сказкой.
– А потому и вкладывают в женское чрево дар света, от земли исходящий, с тем, чтобы дитя в утробе ещё дар этот приняло. И чтобы он дитя переменил. Тогда рождается новый княжич. Светлый. И с землёй своей он связан, силу из неё черпает и её же бережёт, о ней заботится.
Звучало красиво.
– А некроманты при чём?
– В мире свет и тьма в равновесии пребывают. Нельзя кому-то отдать свет, не отдавши и тьму. Вот второй ребенок обычно и получается некромантом.
Охренеть.
Катерина и охренела. И прихлебнула чайку.
– Значит, твой брат… князь. А ты некромант?
– Будущий князь, – по лицу Гремислава пробежала тень. – А я – некромант. Не думай. Я не в обиде. Дома меня любят и уважают. И каждый знает, что я принял силу свою платой за благополучие княжества.
Живая жертва.
– Кроме того некромантом быть куда интереснее чем князем, – он улыбнулся. – Князь… мой отец не способен надолго свои земли оставить. Слабеет он без них. А я вот могу по мирам ходить.
– Их много?
– Очень. Разные. Есть открытые, которые связаны с другими… как вот города и сёла дорогами. Они и торгуют, и обмениваются. Порой – воюют, но это уже сложнее. Есть полуоткрытые, в которые можно попасть. Портальщики строят переходы, если имеется надобность. Есть запертые, ещё не готовые впустить в себя иную силу ли, людей ли. Или такие, как твой, что лишь начали сбрасывать защитный покров.
– Тебе это нравилось? Твоя работа?
