– Отлично. Слушаем тебя, дружище, – улыбнулся Валентин Владимирович.
Когда он улыбался, один глаз как-то сам собой прищуривался, отчего вид у него делался озорной и немного лукавый. Совсем не учительский. Хотя и это его «дружище» – разве учителя так говорят? Впрочем, Эрику подобная простота была вполне по душе.
– Я – Эрик Маринеску. В прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать. Мы живём… то есть жили вдвоём с матерью.
На этом он запнулся. Что ещё сказать? Хобби? Он и сам не знал, какое у него хобби. Ну, пел когда-то, но это сто лет назад было. А в последнее время он вообще ко всему потерял интерес. Даже в шутеры рубиться надоело.
– А кто у тебя мать? Где работает? – спросила подружка стервы, Лиза.
Сама стерва (как там её? Дина?) аж всем корпусом развернулась к нему, слушая его с ехидной усмешкой. Эрик подавил закипающую злость и, глядя на неё в упор, с вызовом произнёс:
– В филармонии. Гардеробщицей и уборщицей.
– Ну, нас больше интересуешь ты сам, правда же? – влез куратор. – Чем ты увлекаешься?
– Лично меня он вообще никак не интересует, – хмыкнула Дина.
– И снова Дина в эфире, – усмехнулся Валентин Владимирович, покачав головой. – Не интересен, не рада… Ты так настойчиво это показываешь, что невольно хочется усомниться. Ладно, вернёмся к нашим баранам. Ну так что, Эрик, какие у тебя увлечения?
– Никаких, – буркнул он и опустился на стул, всем своим видом показывая, что на этом для него знакомство окончено.
К счастью, куратор приставать к нему не стал. Дёрнул плечом, мол, ну как скажешь.
– Ну а теперь займёмся уроком.
Дверь приотворилась, и в класс заглянула завуч, Нина Лаврентьевна. С ней Эрику уже довелось побеседовать утром. Но сейчас ей срочно понадобился Валентин Владимирович.
– Минуту, – коротко бросил им преподаватель и вышел в коридор.
– Анекдот вспомнил, – подал голос блондин, с которым едва не схлестнулся Эрик возле кабинета директора. Во время «знакомства» он назвался Никитой Прочанкиным.
– Давай, Ник, – хором отозвались несколько человек.
– Один другого спрашивает: «Ты где работаешь?». «В Кремле». «Ооо! А кем?». «Уборщиком». «Ааа…».
Блондинки прыснули.
– Я этот анекдот, Никитос, в детском садике слышал, – фыркнул Дима.
– Так к ситуации пришлось, – блондин покосился на Эрика.
Подерёмся, подумал Эрик. Не сейчас – так потом. Можно, нельзя – без разницы, всё равно подерёмся.
Наверное, эта мысль отразилась на его лице, потому что Никитос, поймав его взгляд, ухмыляться сразу перестал. И смотреть на него тоже. И вообще отвернулся, стал дёргать Дину.
– Дииин, смотаемся в воскресенье в город?
– Я с вами, если что! – сообщила Лиза.
– И я, – поддакнула вторая подружка, представившаяся Полиной.
– До воскресенья ещё дожить надо, – процедила Дина. И снова стрельнула взглядом в ту сторону, где сидели Катя и Эрик. – И большой вопрос – отпустит ли Чума…
Остальные тоже между собой переговаривались, кто о чём. Но затем вернулся Валентин Владимирович, и все посторонние разговоры стихли.
12. 12
Стоя перед зеркалом, Дина собрала пепельные волосы в хвост, стянула чёрной бархатной резинкой. Оправила белую футболку, обтягивающую тонкую талию и высокую грудь. Покрутилась, придирчиво оглядев себя, однако осталась вполне довольна. Зеркало в комнате девочек было удобное и большое – во весь рост.
Затем, бросив расчёску на тумбочку, Дина повернулась к подругам.
– Нет, не могу! Меня просто разорвёт сейчас, честное слово. Только этого урода для полного счастья не хватало!
