– Имоджен! Ты ещё здесь?
– Знаете что? Вот космонавты побывали на Луне, да? А в других местах они были?
Мистер Моррис отнял от лица бутылку с водой.
– Э-э-э-эм… да. НАСА посылает зонды на Марс…
– Да, я знаю. Но люди ещё не были на Марсе?
– Нет, Имоджен. Пока не были.
Имоджен сощурилась.
– Как вы думаете, может где-нибудь существовать другая планета, которую космонавты ещё не открыли? Такая же, как наша, с людьми и животными… только другая?
– Не знаю, – сказал учитель. – Но если что-то подобное и существует где-то, то очень-очень далеко. Даже если ты полетишь на космическом корабле, способном путешествовать со скоростью света, потребуется очень много лет, чтобы достичь цели. Ты будешь уже старушкой, когда доберёшься до этой планеты.
Имоджен с трудом могла представить, что когда-нибудь станет старушкой.
– Почему ты спросила? – поинтересовался мистер Моррис.
Но Имоджен уже встала, чтобы уйти, так как прошло достаточно времени, чтобы все разошлись и никто не увидел, что мама встречает её у ворот.
– Да так, – ответила она. – Просто любопытно.
Имоджен лежала на кровати своей сестры в окружении рисунков. На стенах висело столько листов бумаги, что, когда в окно задувал ветер, вся комната как будто трепетала и выгибалась, и начинало казаться, будто находишься в палатке, а не в каменном доме.
Мари, которая была на три года младше Имоджен, сидела на полу и рисовала: повсюду вокруг неё были рассыпаны цветные карандаши.
– Миссис Калмади говорит, что бабочки не могут открывать двери, – сказала Мари. – И людей узнавать они тоже не умеют.
– Перестань болтать об этом в школе! – рассердилась Имоджен. – Люди подумают, что у тебя плохо с головой.
– Но все только и делают, что говорят об этом! – возразила Мари. – Разве в твоей взрослой школе по-другому?
– Нет, – признала Имоджен. – Так же.
В изножье кровати висел последний рисунок – портрет мальчика с широко расставленными глазами и большими ушами, торчащими из-под волос. Взгляд Имоджен то и дело возвращался к этому мальчику. Надо признать, рисунок вышел просто отличный.
– Мне не нравится делать вид, будто Ярославия – это выдумка, – сказала Мари. – На самом деле она такая же настоящая, как миссис Калмади. Или даже более настоящая.
Имоджен тоже не нравилось притворяться. Она это просто ненавидела.
– Рано или поздно мама наверняка нам поверит, – сказала она. – Надо только придумать, как её убедить.
Снизу донёсся голос мамы:
– Девочки, пора ужинать!
Мари отбросила карандаш и выбежала из комнаты. Имоджен свесилась с кровати и подобрала её рисунок, на котором был изображён зимний лес: таинственные тени, холодный свет звёзд. Если закрыть глаза, казалось, вот-вот услышишь шёпот крылышек бабочки…
– Земля вызывает Имоджен! – позвала мама. – Бабушка приехала! Спускайся и поздоровайся!
Имоджен бросила рисунок и пошла вниз, чтобы присоединиться к семье.
Сентябрь в этом году выдался очень тёплый, поэтому ужинать решили в саду. Мама зажгла свечки, чтобы отогнать насекомых, бабушка разреза́ла лазанью и рассказывала о своём клубе игры в бридж, откуда, по её словам, её исключили за то, что она отлично играла в карты.
После ужина, когда девочки начали убирать со стола, мама что-то негромко сказала бабушке про миссис Хабердэш, что очень заинтересовало Имоджен.
Миссис Хабердэш была той самой пожилой дамой, которая владела чайной и садами, где девочка и нашла дверь в дереве.
