Хусеплан был учрежден в феврале 1961 года по предложению Че Гевары для разработки плана экономического развития Кубы. Председателем Хусеплана стал Фидель Кастро, а Гевара вошел в него в качестве члена Совета управляющих. Как инициатор его создания и одновременно как министр промышленности страны, Че естественно интересовался тем, что в нем происходило. Свое наблюдение за делами нового учреждения он осуществлял через регулярные встречи с его официальным руководителем доктором Боти и его заместителем – лейтенантом Гарсией. Стремясь получить оценку о ходе дел в Хусеплане из более беспристрастного источника, Че Гевара решил в этих целях проводить регулярные встречи с работавшими в нем иностранными специалистами. Помимо советских и чешских советников в Хусеплане работали высококвалифицированные эксперты из ряда других стран, таких как Мексика, Чили, Франция, поддерживавшие кубинскую революцию. Среди сотрудников этого учреждения были даже двое американцев, проживавших в то время на Кубе. На этой первой встрече с иностранцами были только экономист Княкал, Силин и я.
В половине восьмого вечера того же дня мы уже входили в просторный вестибюль нового здания на площади Революции Хосе Марти, в котором размещалось министерство промышленности и где нас уже ожидал встречавший приглашенных сотрудник. Хотя о приезде визитеров здесь было заранее известно, проверка наших документов на дежурном посту при входе во внутренние помещения нас удивила своей несерьезностью даже по сравнению с той, которую мы ежедневно проходили в нашем собственном учреждении. Сопровождавший сотрудник проводил нас к лифтам и отвел в приемную комнату. Он предложил нам разместиться в больших удобных креслах и оставил нас, сказав, что мы будем скоро приняты.
Приемная комната Че Гевары, напоминавшая по своим размерам скорее залу, была открытой с трех сторон и служила одновременно рабочим офисом для секретарш, сидевших за огромными письменными столами в элегантной форме милисианос перед батареями телефонных аппаратов и стопками бумаг. Они были очень заняты своими делами, все время отвечая на телефонные звонки и постоянно куда-то перезванивая, перелистывая досье с документами, отвечая на вопросы часто входивших и выходивших сотрудников и выполняя другую привычную работу офиса в весьма ускоренном ритме. На широко распахнутых стенах размещалась целая серия ярких революционных лозунгов и плакатов с короткими, но едкими текстами. Один из них звучал довольно заносчиво: «Если янки не могут жить в девяноста милях от страны социализма, пусть переезжают куда-нибудь в другое место».
Наше наблюдение за лихорадочной активностью приемной комнаты формально третьего, а на деле второго лица в государстве вскоре было прервано сотрудником министерства, который подошел к нам и предложил последовать за ним. Когда мы уже подходили к двери, ведущей во внутренние помещения, она вдруг широко распахнулась в просторный кабинет, на пороге которого стоял сам Команданте в своей обычной военной форме, в высоких черных сапогах и с пистолетом на широком поясе. Он гостеприимно поприветствовал каждого из нас, с широкой обаятельной улыбкой пожимая наши руки. Затем он пригласил нас пройти внутрь и сам проводил к месту, где находился невысокий кофейный стол со стоявшими вокруг него креслами и диваном. Пока мы размещались за столом, Че предложил нам кофе и сигары. Он был настолько естественен и прост в обращении, что все тут же почувствовали себя так, как будто знали его сто лет, и совсем расслабились.
