Но, не обращайте внимания. Это я так просто злословлю из вредности и зависти. Говорят, что все наоборот, – Николя уже давно закодировался, бросил пить, раздобрел и ездит на шикарной иномарке.
Да… Чтобы вы там не говорили, – правы все-таки были основоположники Марксизма – судьба играет бытием людей как хочет, а потом само это «бытие, определяет и их сознание». Вы зря смеетесь, господа. Еще как определяет!
Правда, к сожалению, у нас пока еще не везде. Как ни странно, но все это происходит с сознанием почему-то лишь там, где не знают, что такое коммуналка, где лосьон для бритья употребляют только по прямому назначению, где пиво всегда свежее, не разбавленное, хорошо охлажденное и без всякой очереди, а зарплата совсем другая – лучше американская, и обязательно в СКВ…
А в завершение, чтобы не заканчивать на такой безрадостной инвалютной ноте, – обещанный мною, правда, уже отставший от жизни (пивных ларьков то уже нет) висарик:
Дедукция подвела
Решил с утра попить пивка
И встретил Холмса у ларька:
– Когда откроется, Шерлок?
А он так зло: «At three o’clock!»
Висарик №11.
В молодости я был радиолюбителем. Сейчас уже такого понятия в природе не существует, а в мое время такой вид увлечения был повсеместен. Начиналось все обычно с детекторного приемника.
Я очень хорошо помню, как мы вместе с отцом делали такой приемник. Клеили из плотного специального картона каркасы для катушек, мотали сами эти катушки из толстого и лакированного, похожего на золотой, медного провода. Потом внутрь большой катушки помещалась маленькая. Все это вместе называлось непонятным, но красивым словом – вариометр. К этому вариометру была приделана ручка, для того, чтобы можно было поворачивать маленькую катушку внутри большой. Это у детекторного приемника и была основная ручка его настройки на передающую радиостанцию. Вся эта ажурная и красивая конструкция укреплялась на аккуратно выпиленной и покрытой лаком фанерной подставке. К специальным клеммам, тоже прикрепленным к фанерке, подсоединялись наушники или, как тогда говорили, – головные телефоны. Через всю комнату растягивалась тоже проволочная витая антенна. И вдруг – о чудо! При вращении ручки вариометра в телефонах, из глубины таинственного и тихо шумящего эфира, вдруг сама собой поднималась музыка…
Следующим этапом приобщения к радио и электричеству был у большинства сначала ламповый, а затем и настоящий карманный приемник на транзисторах.
Настоящее же, взрослое, радиолюбительство начиналось с изготовления «вертушки» – так на сленге того времени назывались проигрыватели виниловых грампластинок. Набор всегда был стандартен: сама эта вертушка с мотором, звукоснимателем и вращающейся тарелкой, на которую и ставилась грампластинка, усилитель к ней и, конечно, акустические колонки.
Если ты сумел все это достать, спаять, собрать, наладить и запустить, если хоть и с хрипотцой, хоть и с треском, хоть и с посторонними восточными подвываниями, но у тебя все это, наконец, заиграло – то всё. Ты, наконец, стал настоящим радиолюбителем! Ты уже, как король, мог крутиться в толпе таких же ненормальных у радиомагазина, где тогда можно было достать почти все. Но не внутри – там почти ничего не было, а снаружи, где тебя по нездоровому блеску в глазах тут же определяли жучки-спекулянты, которые, подойдя вплотную, страстно и чуть слышно шептали на ухо вожделенные слова:
